А что скажешь насчёт самой схватки?

А рядом с ней ему казалось, что она и есть смысл его непутевой жизни.

Но он отпустил ее, потому что обещал.

Он и домой то заехал принять душ, выпить кофе и переодеться.

— Эк тебя проняло, – мрачно протянул Глеб, чувствуя, как накаляется напряжение, оголенными проводами натянутое между ними. Он откупорил новую бутылку коньяка и вновь разлил по пузатым стаканам. — Решил стать философом? Неплохая мысль. Поймешь причины всех бедствий, отыщешь правильные решения, и жить сразу станет легче.

Каждый из нас вне зависимости от расы или класса происхождения имеет вторую половину.

Новые Боги?

Тебе не кажется, что Глеб слишком вольготно разговаривает с Максимом о его уже мёртвой сестре, а сам Максим не обращает на это внимания? Ведь он столько её искал и уже почти готов был убивать за неё всех подряд, как вдруг обрёл и потерял уже навсегда. К тому же, в основном, по собственной глупости. Да он должен был просто взорваться после таких слов Глеба. А он сидит себе дальше и ничего не делает, даже состояние не поменялось. По-моему, тут явная промашка с эмоциями.

Уже второй или третий раз в произведении я вижу, что персонажи неверно расставляют приоритеты и не над тем пекутся. Я думаю, что тут надо дописать добрую толику именно про Люция или, хотя бы, изменить полностью реакцию персов на его смерть. Иначе получается фантасмогория безразличия, если так можно сказать.

Я подумаю над этим. Хотя по отношению к Максиму - ему нет дела ни до Богов, ни до существующего мира. Его волнует только одна женщина. И об этом уже было. А вот по отношению к Глебу - подумаю. Возможно, сделаю его реакцию поярче.

Но он же понимает, что это до добра не доведёт. С чего он решил, что сможет выжить и спасти её в грядущей котовасии? На мой взгляд, это весьма и весьма спорно.

Кто она, Эми? – вклинился Глеб в ее непрерывный поток слов. Он пытался прочесть ее мысли, чтобы в них найти ответы, но Эми отгораживалась от него, постоянно ускользала, ни о чем не думая.

Не любила холод, но упрямо взбиралась в горы, где мороз сковывал каждую косточку тела.

Максим смотрел на него белыми непроницаемыми глазами, вызывающими парализующий ужас.

Теперь Максим знал наверняка, что Миранда застряла в Междумирье – узилище заблудших душ.

За его спиной возвышались распахнутые крылья или же это развевалась на ветру тёмная ткань – убийца не различал

Что-то дикое, но человеческое.

Меня это пугало, потому как в ступоре пострадавшая находилась слишком долго, и никто не пытался вывести её из этого состояния.

Я расстроено покачала головой, а брюнетка пристальней вгляделась в моё лицо.

Я одобрительно кивнула, когда брюнетка закрыла глаза.

Все как одна твердили про нападение на улице, разорванную одежду, побои, потом возникал странный звук вроде свиста и ни слова о похищениях, как и о своём спасителе.

Я взглянула на своего старого знакомого и встретилась с его глазами, в которых прочла удивление и толику страха.

Лицо невольно озарила идиотская улыбка.

Так, осталось не так много загодок тогда.

Ноги словно изнутри выжигали огнем, пальцы босых стоп торчали в неестественном положении от судорог, мышцы окаменели, руки выкручивало.

Во рту появился сладкий привкус крови.

Обретший плоть духи повалились наземь, беспорядочно молотя обуглившимися руками по вспыхнувшему телу.

— Я знала, что ты придешь сегодня, – проговорила она, не оборачиваясь. Неужели она почувствовала мое присутствие?

Холодная волна прокатилась по телу, побуждая меня сжаться в комок и обхватить себя руками.

Кровь солёная на вкус.

Ну вот, теперь Кирш видится уже совсем не таким, как раньше - хлоднокровным маньяком, который, вдруг, решил всех поубивать и никого в живых не оставить лишь потому, что того потребовало его извращённое самолюбие.

И в этом свете передо мною маячило огромное пятно, которое то наплывало на меня, то отодвигалось в сторону, уменьшаясь в размерах, пока не исчезло вовсе.

Наконец мне удалось справиться с собою.

Желудок скрутило в тугой узел и, согнувшись пополам, я вырвала на пол.

Меня рвало долго и мучительно. Кирш гладил меня по волосам, что-то говорил и никак не мог понять, что мне противно одно его присутствие, не говоря уже о прикосновениях.

Снежные нити вились из его призрачного тела, были его продолжением, но вытягивали из него жизнь. Его белый плащ окропился кровью, цветок выпал из рук, плавно опустился мне на грудь.

Разве так пишут? Честно, я в замешательстве.

Но у меня появились непонятки. Откуда взялась там Акмирэ, когда у Миранды начался этот выброс неконтролируемой силы? Получилось так, словно она в Астрале всё это наделала, сквозь расстояние, а не так, что всё произошло в соседней комнате. Не было ощущения реальности, а, как раз, наоборот.

Хм...а как пишут, если не так? Я тоже в замешательстве.

По поводу Максима будет дальше объяснение, откуда он там появился. А насчёт Акмирэ - она была вместе с Киршем там, куда Макс принёс Миранду-Киру. Она ведь всегда вместе с ним)

Меня вырвало...

Это-то я понял. Но просто Кирш вышел из комнаты, Миранда вся загорелась и началось буйство стихий, и тут, вдруг, Акмирэ откуда-то появилась. Вот что смутило.

Спутавшаяся прядь упала на щеку, Кирш убрал ее двумя пальцами. Сдул с ресниц пепел, попытался отереть сажу, но только разметал ее по щекам, тыльной стороной ладони провел по шраму, выжженному татуировкой.

Необычная легкость заполняла его, окрыляла.

Он уже очень давно не ощущал себя настолько счастливым всего лишь от того, что рядом дышала женщина.

Какая засада, – вздохнула она, растирая освобожденные Киршем ноги.

— У нас будет ребенок, – выпалила я на одном дыхании. Максим вздрогнул, как от удара, посмотрел на меня невидящим взглядом. Дрожь пробежала по телу, пальцы занемели, в пятках закололо.

Неслышно Клим поднялся по лестнице в верхний храм, тенью прошел вдоль стены мимо осуждающе взирающих на него святых. Эти бездушные лики всегда смотрели на него с порицанием, не одобряли его жизни, поступков, словно всегда знали наперед каждый его шаг.