Здесь отрывок, которым я дополнил главу, где Фарамор встретил Блэсса.
- Чтобы Темная Искра разгорелась, мне нужно убивать, - сказал Фарамор. Блэсс вскинул бровь, отчего шрам не его лбу перекосился. - Отлично. Юношу удивил такой ответ. - Отлично?.. Знаешь, вчера ночью самое странное существо, какое я видел, лишило меня жалости, но ты… - Есть много причин, почему человек становится жестоким, - резко сказал Блэсс. - Да?.. И какова же твоя причина? Блэсс замялся. В глазах мелькнул злобный огонек, будто они на мгновение заглянули в прошлое, увидели то, что лишило колдуна жалости. - Я расскажу, но… не сейчас. Пока скажу лишь одно: причин ненавидеть людей у меня достаточно! - Люди бывают разные, - произнес Фарамор. - Конечно, разные. Вот только иногда в жизни случаются события, после которых уже не хочется выискивать в людях что-то хорошее. Сам того не желая видишь в них лишь убожество и мерзость. Не знаю, почему так происходит… Должно быть настолько привыкаешь к ненависти, что это чувство начинает нравиться, и ты уже не хочешь его потерять. Но я не настолько бездушен, как могло бы тебе показаться после моих слов. Нет, не настолько… Есть все же люди, которые вызывают во мне интерес и уважение… и даже жалость. Фарамор задумался. Блэсс вызывал в нем неоднозначные чувства, но все же юноша склонялся к мысли, что колдун ему скорее нравится. - Вчера я и ворхами разгромили лагерь лесорубов, - сказал он. – После того, как все закончилось, мне хотелось знать, что эти люди получили по заслугам. Нет, это не слишком меня беспокоило, но все же что-то внутри меня желало видеть их вину. Это… - Фарамор на несколько мгновений замолчал, собираясь с мыслями. – Это, как во время казни… - Я тебя понимаю, - Блэсс подбросил в костер веток и посмотрел в глаза юноши. – Тебе нужен повод! То странное существо, о котором ты говорил, возможно, и убило в тебе жалость, но не сомнение. Думаю, со временем Темная Искра избавит тебя и от него. Даже не знаю, хорошо это или плохо, ведь ты перейдешь некий предел. Фарамор нахмурился. - Предел? - Да, предел. Каков бы ни был человек, но он должен сомневаться, хотя бы иногда. Полная уверенность в действиях и мыслях может привести к ошибкам. Ну, да ладно, вернемся к тому, с чего начали: ты сказал, что для того, чтобы Темная Искра разгорелась тебе нужно убивать. Хм… и тебе желателен повод. Что же жертвы найти не сложно. Вот, к примеру, неподалеку есть рыбацкая деревушка. Как по мне, так там все жители заслуживают смерти. Три дня назад, они без всякого суда сожгли девчонку, обвинив ее в колдовстве. Кстати говоря, ведьмой она не являлась! Иногда людская глупость меня поражает!
Сообщение отредактировал Треш-кин - Четвержище, 07.02.2013, 18:14
Юношу удивило такое равнодушие колдуна к человеческой жизни.
Это смахивает на канцеляризм. Лучше просто "юношу удивил такой ответ"
Цитата (Треш-кин)
Фарамор задумался. Блэсс вызывал в нем неоднозначные чувства, но все же юноша склонялся к мысли, что колдун ему скорее нравится, чем нет.
выделенное - лишнее
Уже лучше. Давай посмотрим, как он будет вести себя дальше, тогда я смогу что-нибудь ещё о нём сказать История только тогда ненапрасна, когда в неё верят.
Во второй части Блэсс расскажет Фарамору, откуда у него ненависть к людям. А ближе к концу первой части Блэсс даже пожалеет ребенка. В, общем, персонаж он будет достаточно странный.
И я решил название изменить. "Сын палача" - такое название оказывается уже есть. Я хочу это произведение назвать - "Темный предел". Вроде бы не плохо звучит, и по теме.
Сообщение отредактировал Треш-кин - Четвержище, 07.02.2013, 18:19
Дим, я уже поняла, что дяденька немного (а может и не немного) с прибабахом, но хочу увидеть его в действии (дяденьку, а не прибабах) История только тогда ненапрасна, когда в неё верят.
Фарамора трясло от возбуждения. Гнев внутри него будто бы только и ждал этого момента. В сознании мелькали лица людей ликовавших на казни отца. - Ты не лезь на рожон, - сказал Блэсс. – В тебе еще недостаточно сил. Не ответив, Фарамор двинулся за мертвецами. Костяшки пальцев, на руке сжимавшей топор побелели от напряжения. Бледное лицо в обрамлении седых волос походило на маску. Деревня тянулась дугой между озером и лесом. Возле пирсов на воде покачивалось множество лодок. На берегу, на высоких рогатинах сушились сети. Дома в поселении были одинаковы в своей убогости. И лишь изредка встречались более-менее приличные строения с двускатными крышами. В воздухе стояла застарелая вонь рыбьих потрохов и ила. Деревня просыпалась. Несколько мужчин направлялись к пирсам. Их угрюмые заспанные лица выражали обреченность из-за будущего нелегкого дня. Подмастерье раздувал огонь в кузнице, женщины, щурясь от утренних солнечных лучей, выходили в подворья кормить птицу и скот. Группа людей под присмотром старосты загружала телеги мешками с вяленой рыбой, чтобы отвезти в город на купище. Обычное утро рыбацкого поселения, не сулящее его жителям ничего нового.
Мертвецы хлынули в деревню, словно гнилой зловонный поток. Сжимая осклизлыми пальцами камни и палки, они шествовали среди домов, ломали заборы, пробирались во дворы. Утро разорвали истошные крики. Витавший в воздухе запах рыбьих потрохов перекрыла трупная вонь. Нежить лезла в окна, выламывала двери. Ужас холодной волной захлестнул деревню. При виде мертвецов людей охватывала паника. Женщины визжали, сидящие на цепи собаки метались возле будок и надсадно лаяли, выпучив обезумевшие от страха глаза. Мужчины, те что не потеряли самообладание, хватали вилы, топоры, лопаты, мотыги. Мертвецы крушили все на своем пути. Как чудовищные пауки сбивали вопящих людей с ног, впивались зубами и ногтями в плоть, швыряли булыжники, забивали палками. Из домов доносился ор вперемежку с треском ломаемой мебели. Несколько мертвецов раскурочили дверь сарая, в котором укрылись мать с сыном. Мальчика убили сразу, а женщина сумела выскочить наружу, где ее встретил Фарамор ударом топора в живот. Старый рыбак с семьей пытался спрятаться в погребе, но не успел закрыть массивную задвижку. Два мертвеца спрыгнули вниз. Нежить давила кур, забивала собак и скот. Один из мужчин воткнул вилы в грудь мертвецу, выдернул и снова воткнул в живот. Мертвяк с силой ударил по черенку, обломав его, и с железными штырями в гнилой плоти двинулся на растерявшегося мужчину. В центре деревни дико ржали впряженные в телеги лошади. На одну кобылу навалилось несколько мертвецов. Староста прижался спиной к двери амбара и махал мотыгой, пытаясь отбиться от двух мертвых женщин. Фарамор с яростью вогнал лезвие топора в спину старика, бросившегося к его ногам с мольбой о пощаде. В глазах юноши этот старик был человеком из толпы, ликующей на казни отца. Нежить заполнила всю деревню. Тех, кто пытался бежать, догоняли и убивали. Возле своего дома молодой могучий кузнец успешно отбивался молотом. Мастер уже раскроил черепа пяти мертвякам, которые теперь ползали возле его ног, как подыхающие гигантские насекомые. В глазах кузнеца стоял ужас, но он крепко сжимал молот, ведь в доме за спиной укрылась жена и маленький сын. Резким мощным ударом мастер отбил голову очередному мертвяку. Обрамленный грязными волосами череп пролетел в воздухе, сверкая желтыми огнями в глазницах, и покатился по земле. Тело с чавканьем и хрустом завалилось на землю. Фарамор нахмурился. Надо было что-то делать с этим кузнецом. - Похоже, и мне надо внести свой вклад в общее дело! – подал голос Хет. Кузнец с треском разбил череп еще одному мертвяку и неожиданно застыл, словно позабыв, что вокруг него опасность. Нежить, почувствовав в мастере перемену, потеряла к нему интерес и направилась искать очередную жертву. Кузнец посмотрел на Фарамора красными горящими глазами и ухмыльнулся. - Хет? – воскликнул юноша. Мастер медленно кивнул и пошел в дом. Через несколько мгновений оттуда раздались крики. С десяток мужчин, женщин и детей все же сумели добежать до озера. Теперь они отчаянно отгребали от берега, а на пирсе с яростью метались мертвецы, не решаясь сунуться в воду. Кузнец вышел из дома. На губах его играла глупая улыбка. - А теперь убей его! – сказал он юноше голосом Хета. Фарамор поморщился и, что есть силы, ударил мастера топором в грудь. Лезвие с хрустом проломило ребра. Красный огонь в глазах кузнеца погас. В последние мгновения перед смертью в его взгляде были растерянность и боль. Множество совсем разложившихся мертвецов только вползали в деревню, оставляя за собой зловонный след грязной слизи. Вороны с громким карканьем кружились над поселением, предвкушая пиршество. Нежить бродила среди домов. Для нее больше не находилось жертв в этом поселении.
Сообщение отредактировал Треш-кин - Средище, 13.02.2013, 09:27
Дома в поселении были одинаковые в своей убогости.
я бы предложила "одинаковы", это "е" на конце как-то ритм текста сбивает
Цитата
они шествовали среди домов
вот по остальной картине у меня есть ощущение, что мертвецы бегали достаточно быстро и хаотично. Слово "шествовали", предполагающее движение спокойное, даже величественное, в эту картину вписывается не особо.
Хорошее дополнение, кстати. Некромант стал поживее)))
Такие, как он силой призывают демонов и заставляют их им прислуживать!
выделенное - лишнее
Цитата (Треш-кин)
Колдун сжал ладонь в кулак, разжал, опустил ее к земле и начал медленно поднимать, растопырив окровавленные пальцы.
местоимение портит хорошее предложение
Отрывок про поднятие мертвецов очень сильный - мне понравился, а вот с отрывком, где нападение на деревню что-то не так. Там нет эмоций - обычное описание событий, поэтому и звучит так, будто ты просто пересказываешь какой-то фильм. Туда нужно добавить мольбы о пощаде, криков, ужаса и тому подобного, чтобы картинка ожила.
Надеюсь, ты не в обиде История только тогда ненапрасна, когда в неё верят.
а вот с отрывком, где нападение на деревню что-то не так.
Здесь я полностью согласен. Я уже думаю над этим отрывком, тем более у меня во второй части тоже описан бой и там все более эмоционально получилось. Этот отрывок я, конечно, буду переделывать.
Цитата (Gita_Ogg)
Надеюсь, ты не в обиде
Да, какая может быть обида? Ты же помогаешь, и очень хорошо помогаешь.
Давай посмотрим, как он будет вести себя дальше, тогда я смогу что-нибудь ещё о нём сказать 
Он ведь уже себя немного показал, когда кладбище поднял.
