Когда раненное, померкшее от тяжких домыслов сознание извело себя к пределу понимания, оно склонилось в хмурый сон всё отдаляясь в заключениях, меж представлений позабыв исток - причину размышления.
По шибким коридорам из неясных очертаний, сквозь шелест гулких комнат - былых переживаний, с позывом страсти обрести потерянный устой, перебирая дрожащими руками то внезапно порывистые, то ускользающие в вящем мраке стены, гущей дурмана развиваясь смеркается на глубину пропав где-то в немом тумане едва соприкоснувшись с донью мнений.
Под плед бессменности утраченных мгновений, окутываясь в путах немоты, в провал несметности безмолвием убывает, к пристанищу помины пустоты. На абиссаль, воссев во мнимости блажных преображений, в гости к лукавому свидетельству пущих потёмок, глухо поникшего, некогда пропавшего в лощинах памяти намерения. Под закрытый затвор - полумрачного этажа подсознаний.

1

Белое бесконечное пространство. Тут, пусть по моей воле, пусть нет, констатируется всё что со мной происходит, или происходило когда либо. Подобно свету выжигающему эмульсию на фотобумаге - жизнь, выжигает во мне впечатления. Вот только выжженные впечатления нельзя так просто увидеть. Для того чтобы понять их, надо узнать человека поближе...

С закрытыми глазами я чувствую как мои контуры пропадают во всём, и если не забываться то можно увидеть как темнота вокруг, в момент почти что полного забытья становится светом, - это прекрасное чувство. Под моим лбом размещена какая-то плоскость. Вот, что-то переключается, и я вижу письменный стол под щекой.
Я смотрю на него, смотрю, пока не понимаю - глаза мои закрыты - видеть я его не могу.
Вспышка мгновенно возникает в мысленном пространстве, - на обратной стороне век. Становится темно. Тeмнaта эта приобретает объем, - пугающий объем, - и я уже нахожусь посреди открытой вечности.
Перед глазами виденье: лохматый покров уходит в сторону, - чётко вижу как по нему резвятся мухи. Вот одна отлетает свернув зигзагом, - ещё одна. - Вроде села мне на бровь.
Что-то лопается в моём мозгу, зрачки под закрытыми веками сдвигаются - за левым глазом боль, и мне открывается в полусвете, размывающееся пространство. Разворачиваясь в светлой перспективе перед глазами стала лампочка. Лампочка свисает с потолка, а значит и моя голова тоже упирается в него.
Мысли заполняет неопределённый диалог в котором интонация объясняет затуманенному сейчас человеку в помещении, что-то, и очень убедительно, а тот вроде как, спрашивает. Уточняет. Спрашивает.
Картинка плывёт размываясь, и вот перед глазами, - и неизвестно как, хотя меня это особо не беспокоит, - видны большие кафельные клетки - пол цвета хаки. По их глади льётся белое свечение отброшенное сверху. Я буквально впритык смотрю в них, и тут я понимаю, - это ванная. Я вижу ванную рядом с моей палатой.
Почему я её вижу?
Где я заснул?
Продолжаю смотреть и поражаться насколько реалистично они выглядят. Разглядывать детали. Поражаться.
Пытаюсь повернуть голову, - нет, - я застрял таким - каким заснул.
Двигаюсь взглядом над полом - какие то вещи разбросаны, которые тоже не прорезаются в уме:
Туалетная бумага, - пролетаю над её раскатанным роллом, - на нём видны рисунки листьев. Вот какая-то синяя скомканная материя - и постоянно натыкаюсь со сторон на что-то тормозящее.
Голос со стороны.
Пытаюсь повернутся, - вот, поворачиваюсь! Что-то стоит там,
- пятно. Меня отбрасывает дальше. Сквозь стену. Дальше.

***

Свет просвечивает белые мигающие точки на мысленном экране которые зажигаются внутри головы. Веки краснеют, вздрагивают, открываются. Глухой мир врезается в восприятие.
Поднимаю голову от стола: сижу в будке освещённой пронизывающими лучами лёгшими по стенам сквозь жалюзи. В стороне от меня - машина.
Лицо в раме серой Мазды смотрит наверх. Губы шевелятся, глаза упёрто смотрят на ту половину лица которую я отлежал и на которой явно отпечаталась поверхность стола. Они будто обернуты напряжением. Он показывает дальше, повторяя снова и снова, то, что я не могу сейчас воспринять. Наконец лицо сдаётся и проезжает. Свет уходит.
Мир со временем выравнивается, в голову проходит мысль, что человек быть может спрашивал меня, когда закрывается внутренняя стоянка? В сопровождении нескольких молчаливых мгновений прихожу к решению, что не закрывается - ведь Стасу ещё сидеть здесь до утра.
И Где он? Сказал приеду через час.
Смотрю на часы на запястье: 20:55. - Скоро обход.
Поворачиваю железную ручку - костяшки на руке белеют, - и вываливаюсь на холодный воздух. На тротуаре за будкой машина.
Сколько я уже тут? Сейчас. - Смотрю сквозь табличку с номерами.
Девятое число, девятое число было в последний раз когда проверял…
Проверял.
Проверял в день когда был тыквенный суп.
Тыквенный суп был вчера, но вчера не проверял. - Вчера был тихий день - суббота.
Тыквенный суп раз в три дня - суббота, пятница, четверг, среда. Среда, четверг, пятница, суббота, воскресение, - подгибаю пальцы. Сегодня тринадцатое. В горле появился неприятный вкус тыквенного супа отбивающий мышление. Печёт.
Я попал в аварию…в день зарплаты…
Чувствую как до моей спины дотронулись. Поворачиваюсь. Стас стоит. Смотрит. Я киваю. Из головы не выходят предыдущие мысли. Он смотрит на меня голубыми глазами, моргает. Читаю по губам - «И_з_в_и_н_и о_п_о_з_д_а_л и_з_в_и_н_и», - он прибегает к излишней мимике, мне это мешает. Мешает понять что хотят. Лицо двигается не естественно.
Он продолжает говорить, а я - думать о предыдущем, и тут, разбившееся внимание, состоящее из предыдущего мышления, непроизвольных киваний, смещается на движущихся губах. - «К_у_р_т_к_а К_у_р_т_к_а» - я понимаю что забыл вернуть ему куртку.
Снимаю охранническую куртку. В лёгкой рубахе пациента весящей материей над кожей - холодно. Киваю.
Пальцы на моём запястье, он пытается всунуть мне двадцатку, показывает на часы. Я отнекиваюсь. - Зачем мне деньги в больнице? Он неуклюже вдевает мне бумажку в кисть. Я киваю, киваю - мотаю головой, и ухожу.
Отдаляюсь. В мыслях обход.
На фоне всплывает образ: я в больничном халате, в куртке, на снотворном - киваю проехавшему уставившемуся на меня из машины. Улыбаюсь себе под нос. Иду…