Литература, творчество, искусство

[ Новые сообщения · Жители Матрицы · Правила сайта · Найти · RSS ]

Страница 1 из 1
1

Литература, творчество, искусство » Проза » Юмористическая проза » Проба пера и топора (о поэзии и поэтах))))

Проба пера и топора

Горыныч

Дата: Понеделка, 06.08.2012, 19:40 | Сообщение # 1

Странник в поиске

Проверенный

Сообщений: 1472

Награды: 19

Репутация: 35

Статус: в реале

- Стой чудище! – громко кричал маг, швыряя в напавшего на него огра синие шары. Те больно обжигались, а потому огр старался убраться куда подальше. Напуганный, он всё-таки убежал, забился в свою пещеру, укрывался одеялом и лежал неподвижно. Так продолжалось довольно долго, пока он не захотел есть. «Придётся пойти на охоту», - подумал он, поглаживая урчащий живот.
И вот выбравшись из пещеры, огр встретил на дороге менестреля. Тот ехал по своим делам на молодом ослике, и что-то бормотал себе под нос.
Конечно, огр напал. Осла съел сразу, а человека приберёг на ужин. Только вечером, когда развёл костёр, чтобы зажарить свою добычу, менестрель начал орать дурным голосом о том, что он великий поэт, а таких не едят.
Огра это сильно удивило. Он впервые увидел того, кого почему-то нельзя есть.
- И почему это? – спросил он.
- Поэты очень редки, поэтому нас есть нельзя! – завопил менестрель.
- Вы невкусные? – засомневался огр.
- Очень. А ещё мы редкие. Мы умеем делать то, о чём другие только мечтают.
- Шевелить ушами и кусать локти? – заинтересовался огр. Поэт от такого слегка опешил.
- Нет. Я сочиняю стихи.
Огр не имел никакого представления о том, что это такое и тогда поэт принялся рассказывать, что это нечто возвышенное и красивое. В доказательство, он начал читать своё стихотворение.

В конце тоннеля брезжит свет
И я иду к нему на встречу.
Так много в этом мире бед,
Что радости я не замечу.

Полёт мой прерван навсегда
Зачем печалиться напрасно?
Мой жребий брошен был тогда,
Когда мечта моя угасла.

Я выбрал путь свой через тьму,
Навстречу призрачному свету.
Пройдя сквозь лабиринт веков
Не одолел я бездну эту.

Но я упрям, как тот баран,
Что бъётся в новые ворота.
"К тебе дойду!" - я так сказал,
Мой свет - мой выбор и работа.

Тоннель закончится когда?
Никак я с мыслью не расстанусь!
В пути сквозь тьму - моя судьба!
Со светом навсегда останусь...

Огр сидел перед костром раскрыв рот. Он ещё никогда не слышал, чтобы слова складывались во что-то ещё, кроме ругательств и брани.
- Я понял, ты умеешь разговаривать разными словами. Ты не только ругаешься на всех, но и можешь ещё что-то хорошее сказать. Такое, от чего ушам приятно, - улыбался он.
- Ну… в общем… да, - протянул поэт. – Поэтому меня и нельзя есть.
- Хорошо, я не буду, - легко согласился огр.
- Тогда может отпустишь меня? – робко спросил менестрель.
- Конечно, только утром. Ты пока мне ещё что-нибудь расскажешь.
- Хотя бы развяжи, а то руки болят.
- Хорошо, только ты не дерись и не убегай, я этого не люблю.
Развязав поэта, огр устроился рядом с костром и попросил менестреля ещё рассказать чего-нибудь хорошего, чтобы ушам снова стало приятно.
- Я могу прочитать тебе стихи из своей книги. Знать бы только где моя сумка.
- А вон она лежит, - огр живо подхватил валявшуюся сумку и кинул поэту. Тот вытащил довольно толстую книгу, раскрыл в самом начале и стал читать свои произведения.
***
- А я думал, что в книги только маги свои заклинания записывают, - удивлялся огр, перелистывая страницы.
- Ты умеешь читать? – удивился менестрель.
- И писать тоже. Меня ведь долго держал при себе один чёрный маг. Для своей забавы и научил. Жалко, что он не читал стихов, я бы его тогда не съел, - поделился огр.
- А давай я тебе её подарю, даже подпишу на память, - предложил поэт.
- А у тебя чистая бумага есть? – неожиданно спросил огр.
- Есть.
- Тоже подаришь. И перо с чернилами.
Менестрель подписал книгу, оставив своему новому поклоннику подарки и был отпущен.
С тех пор огр стал читать его книгу, и даже сочинять свои стихи.
Первый раз он попробовал это сделать, когда отдыхал после скудного обеда.
Положив перед собой обглоданный череп своей жертвы, он сел на землю и начал творить:

Хотел я вами пообедать,
Но вы - огромный эгоист!
Пришлось за вами долго бегать,
Чтобы потом скорей загрызть.

На вкус вы были очень жирным,
Хрустели кости на зубах.
Ах, от чего вам быть таким противным?
Зачем бежать, потеть, и прятяться в кустах?

Признаюсь честно - вами не наелся!
Погоня нагуляла аппетит,
Но чую запах - приближается добавка!
Прощайте! Постораюсь вас скорей забыть!

И действительно, его нюх был очень чутким. Огр взял свой топор и залёг в засаде.
Спустя час он строчил новое произведение.

Вот сижу я в засаде однажды,
Сытный жду для себя обед.
Проезжает по пыльной дороге,
Рыцарь юный: в броню одет.

Я выскакиваю навстречу,
Грозный крик, топором машу,
Спотыкаюсь, и неудача,
Тут же я на земле лежу.

Рыцарь спрыгнул с коня гнедого,
Меч волшебный из ножен достал,
Абсолютно спокойно, сурово,
Тут же он на меня напал.

Я удар топором отбиваю,
Только знаю, теперь мне пора,
Убираться куда подальше
Раз пока голова цела.

Меч волшебный – большая редкость,
Небывалую силу даёт.
Без него ни один ненормальный
На меня даже не нападёт.

От него я скрываюсь бегством
Долго прячусь, лежу в кустах,
Ну а этот, подняв забрало,
На меня нагоняет страх.

Он идёт меж деревьев ветвистых,
Только он не туда бредёт.
Я залёг за рябиной пушистой,
Здесь меня никто не найдёт.

Вскоре он, оседлав гнедого,
Поскакал по своим делам.
Я лежу. Я опять в засаде.
Избежавший увечий и ран.

Вот скажите, ну разве честно?
Я всего лишь хотел его съесть.
Ну а он, тут с мечом волшебным…
Где же доблесть, хвалёная честь?

Всякий может напасть на Огра,
Но не всякий – обедом стать.
Что же будет на свете этом,
Коль еда будет нападать?

Огр дорисовал жирный знак вопроса и отложил свою книжку в сторону. Этот инцидент порядком выбил его из колеи. То был один из немногих случаев, когда он испугался.
Решив, что на сегодня еды было достаточно, он прочитал ещё пару стихотворений и лёг спать. Уже засыпая, он думал: «Как интересно устроена жизнь. Раньше я только охотился, а теперь у меня стало на два дела больше. Я теперь ещё читаю и пишу стихи!».
Улыбнувшись, он заснул.

«Draco dormiens nunquam titillandus!»