Сейчас траурную, слушающую тяжёлую музыку, молодёжь трудно убедить в том, что Лермонтов был близок к готике, хотя и не красился в чёрное, не носил длинные волосы, не прокалывал себе различные части тела.
Что бы понять, в чём готичность поэзии и взглядов Лермонтова, давайте попробуем определить сначала то, что такое готика и как её понимают.

Заглядываем в самый простой словарь и видим: «Готика – это художественный стиль, получивший распространение в Европе в XII – XVI вв. В готике отражаются все изменения в структуре средневекового общества, уже начавшего переход к Возрождению. Наиболее ярко готика проявилась в архитектуре. Яркий образец готической архитектуры – известный Собор Парижской Богоматери (Notre Dame de Paris). Здесь и особая каркасная система со стрельчатыми арками, и высота, и витражи, и стремящиеся вверх башни, и стрельчатые окна. Общая черта готики – отражение новых духовных устремлений человека». Предложение, которое нас интересует больше всего – это «Общая черта готики – отражение новых духовных устремлений человека»

Готы имеют так называемое готическое мировоззрение. В принципе, это сочетание двух основных элементов: жизнь по принципам абсолютного индивидуализма и неоромантики (dark romantic). Всегда стремиться к большему (в жизни, музыке, арте, etc.), искать красоту даже в том мире, в котором ее нет, всегда смотреть на все (негативные и позитивные) стороны жизни, не закрывая на них глаза. Пытаться изменить каждый серый, банальный день - внести в него эмоции и чувства путем музыки, стиля одежды, мейк-апа (имиджа) и других источников. Знать правду и мрачно иронизировать над ней (принцип даков – «Die Loughing!» (умирай улыбаясь). Переплавлять все свои эмоции как позитивные, так и негативные - боль, отчаяние и иные, в жизненную энергию. Чувствовать себя нормально со своим мрачным, ироническим настроением, странными взглядами на жизнь и брать из всего этого силу.

Это было очень присуще Лермонтову, приведём здесь стихотворение «Кладбище»:

Вчера до самой ночи просидел
Я на кладбище, все смотрел, смотрел
Вокруг себя; полстертые слова
Я разбирал. Невольно голова
Наполнилась мечтами; вновь очей
Я не был в силах оторвать с камней.
Один ушел уж в землю, и на нем
Все стерлося... Там крест к кресту челом
Нагнулся, будто любит; будто сон
Земных страстей узнал в сем месте он...
Вкруг тихо, сладко все, как мысль о ней;
Краснеючи, волнуется пырей
На солнце вечера. Над головой
Жужжа, со днем прощаются игрой
Толпящиеся мошки, как народ
Существ с душой, уставших от работ!..
Стократ велик, кто создал мир! велик!
Сих мелких тварей надмогильный крик
Творца не больше ль славит иногда,
Чем в пепел обращенные стада?
Чем человек, сей царь над общим злом,
С коварным сердцем, с ложным языком?

На кладбище голова поэта наполняется мечтами, для обычного человека это может показаться странным, даже пугающим, но не готу. Умение увидеть красоту даже в таком удручающем месте как кладбище - присуще готической культуре. В готическом романе в поэтизированном или устрашающем виде часто представляются развалины средневековых твердынь, гулкие своды старинных монастырей, еще более тревожащие воображение, когда лунные лучи проникают внутрь их пустых помещений сквозь многоцветные стекла витражей, подземелья со склепами, где царствует смерть и безмолвие - Э. По, М. Шелли, А. Бирс, Лавкрафт, Э. Гофман, Г. Майринк, А. К. Толстой, А.С Пушкин, М.Ю. Лермонтов, Н.В. Гоголь...

Ещё более поражает стихотворение Лермонтова «Чума в Саратове»:

I
Чума явилась в наш предел;
Хоть страхом сердце стеснено,
Из миллиона мертвых тел
Мне будет дорого одно.
Его земле не отдадут,
И крест его не осенит;
И пламень, где его сожгут,
Навек мне сердце охладит.

II
Никто не прикоснется к ней,
Чтоб облегчить последний миг;
Уста, волшебницы очей,
Не приманят к себе других;
Лобзая их, я б был счастлив,
Когда б в себя яд смерти впил,
Затем что, сластость их испив,
Я деву некогда забыл.

Готический роман и поэзия – это не просто мистика, это произведения искусства, в которых наравне с мрачно-романтической и мистической стилистикой поднимаются темы познания своих скрытых сторон, своей сущности. В последствии такие авторы как Эдгар По, Кафка, Густав Майринк успешно продолжили развитие этого жанра и примешали к мистике и романтике немного философии и внутренних человеческих изысканий. Один из наиболее читаемых готами авторов - Лавкрафт. Далее готика стала еще более философской и к современной литературной готике «второй волны» можно отнести литературу «мрачной», последней романтики или же футурологической правды - Ремарк («Триумфальная Арка», «Черный Обелиск», etc.), Оруелл («1984»), Хемингуей («Острова в океане», «По ком звонит колокол»). И так называемую екзистенциальную литературу - Сартр («Стена»), Камю («Чума»)…

Тогда над синей глубиной
Дух гордости и отверженья
Без цели мчался с быстротой;
Но ни раскаянья, ни мщенья
Не изъявлял суровый лик:
Он побеждать себя привык!
Не для других его мученья!
Он близ могилы промелькнул
И, взор пронзительный кидая,
Посла потерянного рая
Улыбкой горькой упрекнул!..
1831 год
(М.Ю.Лермонтов. Поэма «Демон»)

По лесенке Маяковского
Пробегись,
Думая!

Почему до сих пор никому, даже ближайшим ученикам и последователям Владимира Маяковского, не удалось не то что превзойти, а даже приблизиться к вершинам его стихотворных произведений? Казалось бы, поэт сам дал готовый рецепт или даже, если хотите, «технологию производства» стихов, будто пирожков каких-нибудь, в своём «Как делать стихи». На это «практическое руководство по деланию стихов» ссылаются все авторитетные исследователи творчества Маяковского. Тем не менее, поэт по-прежнему остаётся единственным, неповторимым, оригинальным. Подделку «под Маяковского» легко отличишь от настоящего Маяковского, несмотря на то, что на первый взгляд там будут соблюдены все требования к графическому оформлению стихов.

Пресловутой своей «лесенке» поэт дал исчерпывающее объяснение в этой же статье: не хватало ему графических средств, пунктуационных знаков для выражения оттенков эмоций «усложнённого человека». Лесенка потребовалась поэту для создания интонационных пауз между словами, более длительных, чем паузы, подразумеваемые обычными знаками препинания. Оговоримся сразу: существует и другое, более банальное и приземлённое объяснение этому приёму Маяковского – работу поэту оплачивали построчно, говорят, что таким образом он увеличивал свой гонорар. Не отрицая важности финансового, материального аспекта творчества для всех профессиональных поэтов, зарабатывающих деньги литературным трудом, в том числе и для Маяковского, вспомним всё же его лирические стихотворения «не для печати», посвящённые Лилии Брик и написанные всё той же лесенкой.

Поэтому вряд ли можно обвинять Владимира Маяковского в том, что лесенка была придумана им исключительно для заработка. Кроме того, несмотря на поразительно простое объяснение поэта и кажущуюся лёгкость подобной графической организации стиха, повторимся, так как Маяковский писать не мог никто. И связано это прежде всего с тем, что придуманный и постоянно использующийся поэтом приём имеет под собой гораздо более сложную мотивацию, или, если хотите, внутреннюю потребность самого Маяковского.

Новое время, наступившее в истории России в период творчества поэтов так называемого «серебряного века» русской поэзии, который многие филологи, кстати, называют «платиновым», значительные перемены в составе аудитории, для которой произведения создавались – всё это требовало и новых средств выражения, и новых форм. Это было время сумасшедших идей, постоянного поиска, отрицания старых идеалов, создания нового искусства, эпатажа и стремления выделиться. Не всё было гладко, не всё прижилось и было принято, но именно этому времени мы обязаны тем, что у нас есть Маяковский, Цветаева, Блок, Мандельштам и многие-многие другие талантливые поэты и прозаики. По-разному складывалась их творческая и личная жизнь, по-разному оценивают потомки их вклад в развитие и расцвет русской литературы, несомненно одно – они сделали русскую литературу на ближайшие два-три столетия такой, какой мы видим её сейчас.

Маяковский пошёл по пути, который принято называть футуристическим (от лат. Futures - будущий), он своим пером создавал поэзию будущего, своим творчеством утверждал идеал будущего, каким его видел. И перечитывая сейчас эпиграф, предваряющий эту статью, задумываемся: куда ведёт нас лесенка Маяковского… Думаем, что эта лестница – вверх.

О женской поэзии сказано и написано много. От банального "какая же девушка не пишет стихи" до серьезного и вдумчивого анализа лучших образцов. Женскую поэзию отличает тонкость ощущений, гибкая музыкальность и раскрытие глубинных душевных переживаний. Пожалуй, без женской поэзии понять всю эмоциональную суть женщины просто невозможно. Но гораздо интересней примеры, когда женская лирика выходит на такой качественный уровень, что ее уже не отделяют от лирики так таковой.

В определениях женской поэзии Серебряного Века имена Анны Ахматовой и Марины Цветаевой идут всегда рядом. Но спутать между собой стихи этих поэтесс может разве что человек, далекий от мира искусства и не способный чувствовать явные различия. Кстати, само слово "поэтесса" они обе не любили и старались избегать, потому что чувствовали себя наравне с самыми именитыми коллегами по цеху мужского пола. Серебряный Век впервые в истории русской поэзии допустил и согласился с таким эмансипированным раскладом.

Ахматова и Цветаева, как две противоположных грани, очертили контуры русской женской поэзии в самом классическом ее проявлении, подарив современникам и потомкам огромное количество ярких, самобытных и очень искренних стихов. Но если творчество Ахматовой - это спокойная и уверенная сила воды, то в стихах Цветаевой мы ощущаем жаркое, порывистое пламя.

Женская поэзия всегда включает много любовной лирики. Именно с нее началось творчество Анны Ахматовой. Но с самых первых сборников стихов ее лирика звучала по-своему, с уникальной интонацией. Все женские черты: внимательный взор, трепетная память о милых вещах, грациозность и нотки капризов - находим мы в ранних стихах Ахматовой, и это придает им истинную лиричность.

В первых стихотворных опытах Цветаевой тоже много традиционных любовных сюжетов, более того, мастерски используется классическая, строгая форма сонета, позволяющая судить о высоком мастерстве юного автора. Но звучание, интонации, накал страстей у Марины Цветаевой - совсем другие. В ее стихах всегда есть и порыв, и надрыв, и в то же время совершенно несвойственная женской лирике резкость, даже жесткость. Здесь нет внешнего спокойного созерцания - все пережито изнутри, каждая строка как будто рождена с болью, даже когда темы светлы и мажорны. И если в стихах Ахматовой строгость форм и ритмичность, как правило, сохраняется, то Цветаева вскоре уходит от строгости сонетов в мир собственной поэтической музыкальности, порой далекий от любых традиций, с рваными строками и обилием восклицательных знаков.

И Ахматова, и Цветаева жили и творили на стыке эпох, в непростой и трагичный период российской истории. Эта сумятица и боль проникают и в стихи, ведь женщины очень остро чувствуют все происходящее. И постепенно любовная лирика выходит за рамки отношений между двумя людьми: в ней слышатся ноты перемен, ломки стереотипов, суровые ветра времени.

У Ахматовой это ноты тревоги и печали, муки совести, постоянное ощущение сумятицы внутри и боль за судьбу Родины. У Цветаевой - кипение страстей, постоянные контрасты и острое предчувствие гибели. У Ахматовой все чаще слышится традиционный для женской поэзии молитвенный стиль, и молится она о судьбе своей страны. У Цветаевой, особенно в период эмиграции, слышна ненависть ко всему, что так перевернуло эпоху, и в то же время невыносимая боль от разлуки с любимой землей.

Что же объединяет творчество Ахматовой и Цветаевой? Через свой внутренний мир, через свои эмоции и переживания обе они раскрыли нам духовную сторону своего времени. Раскрыли по-женски ярко и тонко, подарив читателю множество незабываемых мгновений.

Информация взята с http://pishi-stihi.ru/browse.php?cat=10