Меня на лугу было две. Сначала я увидела себя одну - маленькую. Я одета в розовое платьице с множеством рюшек, беленьких. А на ножках были красненькие сандалики с круглым носком. Их мне купила давным-давно мама, и когда она мне их надевала, всегда пела песенку:

Дождик, дождик, кап, кап, кап,
Мокрые дорожки.
Мы гулять не пойдем,
Мы промочим ножки.

Дальше песенка продолжалась прозой: но у нас есть сандалики, которым не страшны лужи! Мы одевались и шли. Я очень любила смотреть на небо. По нему всегда летали птички. Некоторые из них залетали в гости к тем, которые на деревьях и вместе с хозяевами чирикали свои милые песенки. Но больше всего я любила осень. Потому что осенью мама всегда брала меня за руку, чтоб я не вступила в лужу. Но тогда я не могла надолго останавливаться, чтоб посмотреть на небо, поэтому осенью я больше всего любила смотреть не деревья. Отчасти из-за птичек, к которым прилетали в гости птички с неба и чирикали им песенки, но больше из-за самих деревьев. Они осенью не просто зеленые, как летом или зимой - белые. Они разноцветные! Есть желтые, красные, справа коричневые, а слева остались и зеленые. А если дотронуться к листочку (чего я никогда не делала, так как не могла дотянуться), он оторвется и полетит далеко-далеко, может даже к птичкам на небо. Я всегда спрашивала у мамы, почему осенью птичек становилось меньше, а мама отвечала, что они вернутся, когда потеплеет. Сейчас они в теплых краях. Они не могут жить зимой рядом с нами, ведь они не умеют шить себе шубки, вязать свитерки, мастерить сандалики… Я всегда думала, как можно смастерить сандалики на такую малюсенькую птичью ножку, ведь их даже в руках не удержишь,- такие они крохотные. Наверное поэтому птички и не пытались этого делать.

Когда мы приходили домой после прогулки, мама кормила меня. Больше всего на свете я любила гречневую кашу с молоком. Я могла съесть ее столько, сколько даже самый большой обжора не съест за всю свою жизнь! Потом мама укладывала меня спать. Она говорила, что у меня должен быть режим. Я должна вовремя есть, вовремя спать, вовремя ходить на прогулку. Только так я смогу вырасти большой-пребольшой, чтоб дотянуться до верхушек гор.

Вторая я была большая… Но она так и не смогла дотянуться до верхушек гор. Да, они стали немножко ближе, но что с того? Хотя я поняла, что до верхушек гор дотягиваться не стоит. Не нужно это да и холодно там. Внизу теплее. Внизу легче, проще. Не нужно думать о том, как много нужно пройти, чтоб добраться до дому. Прямо сейчас можно пойти домой, нагреть себе чашку чаю и сесть возле окна и смотреть… Поставить вариться гречку, мужу. Я теперь ее ненавижу! Наверное я попросту ее переела в детстве. Из детства вообще многое изменилось. Я теперь не ношу розовых платьев и красных сандаликов. Мне не интересно, есть ли поблизости речка и плывет ли по ней лодка, и сидит ли в ней… кто-то… и какая у кого-то жизнь… Мне все равно, какое сегодня небо, я просто не смотрю на него. И никто меня не осудит. Какое мне дело до какого-то неба, пусть даже его облака как вата? Мне некогда смотреть на него. Правда, иногда поднимаю голову на каркающую ворону - чириканья птичек я не слышу ,- но тут же опускаю, думая о том, что еще нужно сделать сегодня. Нет, это не суета. Это просто дела, без которых человек не может жить. Да и неинтересны мне птички всякие. Я-то знаю теперь, почему их осенью становится меньше, куда они все улетают и почему не шьют себе шубы. Им просто лень. А люди существа не ленивые, они всегда что-то делают. Поэтому им некогда смотреть на небо и на деревья. Какая разница, в конце концов, желтые они или коричневые, или красные! Кому это надо? Пусть их хоть вообще не будет! Ни птичек, ни неба…

Первая я думала, что если не будет деревьев, то не будет человека. Ведь Бог создал их природой, одной, целой, неделимой… Вторая я знает, что если не будет человека, не будет деревьев. Ведь их нужно кому-то сажать. А вот в городах больших люди живут, хоть и для деревьев там места совсем нет.

Мир существует для того, чтобы помогать человеку, а не наоборот. Со мной согласятся многие. Зачем нужен мир, если в нем не будет человека? Человек его украшает. А то, что люди портятся, портятся их лучшие качества,- это неправда. Люди хорошие. Ну и что, что они чаще помогают себе? Ну и что, что они могут забыть о близких? Близкие тоже о них забывают.

Однажды, когда я была совсем маленькая, я спросила у мамы, почему некоторые дяди бьют друг друга? Мама ответила, что, наверное, тот, которого бьют, сделал что-то плохое тому, который бьет. « Да,- думала я,- наверное и кошка съедает птичку за то, что та ей что-то плохое сделала…» Ну что ж, это правильно. Почему? Просто так поступают все люди. Хотя я очень часто хотела быть кем-то или чем-то, но не человеком, чтобы никого не бить и чтобы меня никто не бил. Мама говорила, что я должна быть хорошей девочкой, когда вырасту. Я спрашивала у мамы, как это, а она отвечала мне очень длинными красивыми словами, которые я не смогла запомнить. Мама всегда говорила очень много и очень красиво. Наверное, она понимала, что она хотела сказать… У меня должен был быть правильный режим, чтоб вырасти и дотянуться до верхушек гор. Скорей всего, она именно это имела ввиду…

Со временем мой зеленый луг испортился. Трава на нем перестала расти, небо затянуло серыми тучами, а речка, по которой плыла лодочка с…кем-то превратилась в ручеек… Теперь меня не привлекают эти чистые просторы с когда-то скошенной травой. Мне теперь нечего там делать. Почему? Люди не все «хорошие». Маленькой я этого не понимала, а большой - не хотела понимать. А теперь все стало на свои места. Третья я не гуляет по лугу и не задает вопросы маме. Третья знает столько, сколько ей нужно. Она знает, что маленькие птички не ленивы. Знает, почему бьются дяди и знает, что в середине каждого человека есть то хорошее, что стремится наружу, но не может выйти. Это то, что может изменить весь мир, найди каждый это хорошее в себе. Я свое нашла. Конечно, я так и не одеваю розовых платьев и красных сандаликов, но я снова начала смотреть в небо и на осенние деревья. Теперь я касаюсь желтого листочка на дереве и он летит далеко-далеко, может даже к птичкам на небо… Я верю в то, что человек - это творение Бога, и что в нем любви больше, чем ненависти, но она глубже… Ее нужно достать, а многие люди не делают этого, потому что это тяжело. Ложную любовь достать легче. Но я верю, верю, что любовь есть в каждом! Ее нужно достать из глубины. Тогда все станет на свои места. Тогда не нужно будет убегать на зеленый холмистый луг в поисках утешения. Стоит всего лишь оторваться от своих дел на минутку и утешение придет само. Просто остановиться и посмотреть вокруг.

…Зеленый луг в прошлом. В прошлом каркающая ворона и красные сандалики. В настоящем я иду по моему городу и вижу жизнь. Да, она у каждого своя. Каждый думает о чем-то своем. Но я-то знаю, что вокруг меня мир, созданный для того, чтоб я видела его, чтоб я им наслаждалась. Разноцветными деревьями осенью, белыми - зимой, зелеными - летом… Небом с облаками, словно вата или просто грозовыми тучами… Птичками, чирикающими свои песенки или улетающими в теплые края… Это моя жизнь, которую я свободна воспринимать так, как сама пожелаю. Теперь я знаю, что любви в нас несравненно больше, чем ненависти, но она глубже и достать ее труднее, но не невозможно…

И спросит Бог:
— Никем не ставший,
Зачем ты жил? Что смех твой значит?
— Я утешал рабов уставших, — отвечу я.
И Бог заплачет.
(Игорь Губерман)