Пять на пять будет двадцать пять. Шесть на шесть – тридцать шесть. Семью семь – сорок семь… Да, когда-то подобные ошибки могли оставить меня без подарка или лишнего часа беспорядочной беготни во дворе родительского дома. Совершенно не замечая, я постигал, помимо математики, еще и жизненные уроки. Уроки, что нельзя сложить или вычесть из жизни. И один из них – все ошибки имеют свою цену. Только вот расплата со временем забывается, и когда она наступает, мы попрекаем неблагосклонность судьбы.

Я зашел в самый обычный цветочный магазин купить желтые тюльпаны для своей спутницы. До сих пор понять не могу, почему решил остановиться у этого магазина. Словно судьба сделала остановку, забрасывая меня на тротуар забытой жизни. Жизни, которой, казалось, никогда и не было.
– Леша? – ко мне обратился незнакомый голос, когда я, заметив в дальнем углу магазина тюльпаны разных цветов, уже хотел было ринуться собрать букет.
Ожидая увидеть знакомое лицо, хотя голос звучал по-чужому холодно, я обернулся. Первая секунда – поиск в памяти забытой незнакомки, вторая секунда – недоумение, третья секунда – вина, четвертая – стыд… Образ… Образ… Разве я мог посметь забыть его? Тот же кареглазый глубокий взгляд, те же яблочные ямки, что выдают ее улыбку, та же белая, как снег, кожа…
– Алена, – ощущая внутреннее дрожание, мне все же удалось выдавить из себя ее имя, не вызывая при этом ни единого подозрения о моей растерянности. – Хорошо выглядишь, – продолжил я. – Лучше, чем… – требовал у самого себя замолчать, но почему-то слова стали единственным способом приглушить волнами накатывающую вину.
– Не думала, что когда-либо встречу тебя… снова, – на миг ее глаза переметнулись на стоящие в высокой вазе белые лилии. – Здесь нет розовых, представляешь? – она хмыкнула, по-видимому, вспомнив, как прежде я мотался по городу в поиске все тех же розовых лилий. Было огромной редкостью, когда мне удавалось отыскать их в первом же магазине.
– Ален… Алена, – тут же переправил я сам себя. – Как ты живешь?
– Все хорошо, – узкая улыбка отразилась на красноватых губах, а глаза на мгновение покрылись ледяной пленкой и тут же оттаяли.
– Ален…
– Нет, Леша, – остановила она меня, поднимая ладонь в воздух, словно хотела прикоснуться к губам, но на полпути передумала и отдернула руку обратно. – Я не держу на тебя зла. Прошлое – это миф. Остаются лишь воспоминаниями, и лишь чувства решают, что мы помним, а что решаем забыть. Я помню розовые лилии и то, что ждала… Но я забыла ту минуту, когда поняла, что не дождусь…
– Прости меня, прости, что бросил… Прости, что испугался твоей болезни. Прости, что оказался слабее тебя.
– Леша, – замотала она головой. – Какой же ты глупый, – снова та же улыбка, что крошит душу своей невинностью. – Поступи ты иначе, я бы никогда не научилась быть строже к себе. Никогда не поняла бы, что и у любви есть своя цена. У меня не было времени расплатиться, а твоя любовь не хотела ждать. Ты просто вышел на одну остановку раньше, понимаешь? – пальчики пробежались по пуговицам, будто проверяя, все ли на месте.
– Я могу сделать для тебя хоть что-то? – мой вопрос был дерзостью, но все же решился задать его.
– Мне ничего не нужно. Ты для кого покупаешь цветы?
– Для одной девушки… Лены… моей девушки… она в больнице…
– В больнице? – испуг вырвался из самого сердца. – Надеюсь, с ней ничего серьезного?
– У нее та же болезнь, что была и у тебя.
– Ах, – раздался неразборчивый возглас, и глаза внезапно заискрились водянистой пыльцой.
Я купил ей розовые лилии и, выйдя из магазина, проводил взглядом, пока она не скрылась среди толпы. Понять причину, почему судьба снова столкнула нас, я смог лишь несколько позже… после похорон Лены. Ее не стало в тот же день, когда я снова встретился с человеком, которому однажды отказался протянуть руку помощи. Я отвернулся от Алены, чтобы через много лет наша встреча стала знамением цены за то, что когда-то допустил. Моя ошибка заключалась не в том, что я оставил ее в беде. Моя ошибка была также и не в том, что не поверил в ее духовную силу. Я ошибся в другом… Я верил, что ошибки можно изменить, но жестоко поплатился за это. Нельзя исправить допущенные промахи и нельзя заслонить их добрыми поступками. Можно лишь верить, что наши ошибки сделают кого-то сильнее и что прощение будет даровано нам свыше.