|
| Цитата дня |
Подобно великим произведениям искусства, глубокие чувства значат всегда больше того, что вкладывает и них сознание.
(Альбер Камю, «Миф о Сизифе») |
|
|
|
Путник
|
|
| Фелист | Дата: Воскресенье, 22.04.2012, 02:16 | Сообщение # 1 |
|
Заинтересованный
Пользователь
Сообщений: 6
Награды: 0
Репутация: 0
Статус: в реале
| Черная лента дороги причудливо извивалась среди бескрайней белоснежной пустыни. На многие километры вокруг ни малейшего признака жизни. Ни деревеньки, ни охотничьего домика, ни даже заброшенной землянки… Непонятно даже, кем была протоптана эта дорога. Однако сейчас по ней неторопливо плыла одинокая фигура путника. Его не волновала начинающаяся метель, и он, похоже, не знал, что такое усталость - на протяжении долгих часов его шаг оставался неизменным. Лишь с наступлением ночи путник остановился и не спеша осмотрелся вокруг. Те же бесконечные километры, та же идеальная белизна. Что ж, он должен идти дальше, пока дышит, хотя, скорее всего, и вправду встретит конец именно тут. Спеша отогнать невеселые мысли, путник присел на корточки, пристально посмотрел на свои руки и стал их тереть друг о друга. Через несколько минут от него исходил настоящий жар, снег вокруг начал медленно таять… А потом неведомо из чего перед ним возник огонь. Горел сам воздух, отгоняя мрак и холод, главных врагов человека. «Что ж, - подумал путник, - силы еще есть, протяну еще пару дней. Потом конечно наступит конец. Но это все потом. Сейчас нужно успокоиться… и немного отдохнуть…» Вскоре сон смежил его веки.
Даже во сне она преследовала его. Он смотрел ей в глаза и пытался позвать, пытался дотянуться до нее руками, обнять и прошептать заветное слово… но она лишь продолжала холодно улыбаться, не скрывая своего презрения. В сердце опять накатила тупая боль, ее красота мутила разум, губы скривились в страшной ухмылке, огонь вновь начал жечь его изнутри…
Утром он проснулся полный сил и спокойной решимости. Разум был спокоен, тело отдохнуло и было готово продолжать бесконечный путь. Умывшись снегом, путник неторопливо поднялся и отправился дальше по черной ленте странной дороги.
Солнце озарило шпиль высокого собора, стоящего на главной площади славного города Конвиля, чего не случалось уже много лет. Люди с некоторым недоумением поднимали головы, но яркие потоки, падающие с неба, неприятно резали непривычные глаза и, ругаясь про себя, люди опускали взгляд. Один лишь юноша не отрывал от неба своего взора… Ему нравилась эта странная золотая пыль, щекочущая глаза, постепенно проникающая внутрь организма и ласкающая все его сознание изнутри. Несколько минут он жадно впитывал ее до последней капли, пока солнце не скрылось так же неожиданно, как и появилось. Слегка оторопев, юноша закрыл глаза…он чувствовал, как все изменилось внутри - еще не понял, что именно, но легкость наполняла тело, сердце билось как заведенное, в руках была непривычная сила, а мысли уносили далеко-далеко... Мир вокруг между тем ничуть не изменился. Люди продолжали идти по своим делам, мрачные, задумчивые, не смотрящие по сторонам. На город опять опустились сумерки. «Странно, - мелькнуло в голове юноши, - никогда не замечал, как у нас темно. Черт, молоко…» В следующую же секунду он побежал дальше, надеясь успеть на рынок до закрытия.
День шел за днем, путник продолжал свое размеренное шествие. Ни волчьи завывания вдалеке, ни снег, ни холод не могли помешать этому удивительному движению. Он ничего не ел, спал лишь в часы абсолютной темноты и не останавливался ни на минуту. Согревался путник все тем же загадочным способом. И не выказывал ни малейших признаков усталости. С начала его пути прошло уже около месяца. Память не могла подсказать, как он сюда попал, путник помнил лишь свое пробуждение, резкое и весьма неприятное. Тело болело, как будто его пропустили через мясорубку, в глаза бил нестерпимо яркий свет, в голове носился хоровод беспорядочных мыслей, сознание отказалось восстановить малейшие намеки на произошедшее с ним. Несколько часов он, как беспомощный инвалид, катался по снегу, пытаясь встать хотя бы на колени, но в итоге усталость взяла свое и погрузила его в тяжелый сон. В котором он увидел ее. Он не помнил ее, не знал ее имени, не знал, где они встречались в прошлом, но все это было неважно… Он почувствовал, как просыпается его сердце, горячая кровь струится по жилам, голову захватывает единственно важная мысль – идти к ней, быть с ней… Проснувшись, путник с удовлетворением заметил, что тело вернулось в свое обычное состояние. Боль отступила, мышцы почти восстановили прежнюю силу. А прямо перед ним лежала дорога. Он знал - эта дорога существует только для него, знал, куда она должна его привести, если он выдержит. И, не раздумывая ни минуты, он отправился навстречу судьбе.
На рынок он все же не успел. «Досада, - подумалось ему. – Дома конечно влетит. И что не придумывай, влетит все равно. Дурак, чего еще сказать». Домой ему, само собой, не хотелось, и юноша решил немного побродить по городу. Конечно, он исходил его вдоль и поперек уже давно, но были места, в которых можно было немного посидеть и подумать о…чем угодно и сколько угодно, не боясь, что ему помешают. В одно из таких мест, на крыше одной из высоток в центре, он и направился. На улицах было немноголюдно, люди уже разошлись по своим рабочим местам, лишь редкие бездельники да пропойцы шлялись среди высоких серых домов. Человеку не могло быть здесь уютно. От каменных стен веяло холодом, узкие улицы зажимали пешехода, как тиски, снующие по ним автомобили, как хищные звери, норовили напасть на вставшего им на пути, дым от заводских труб заволакивал небо, не пропуская сквозь сизую пелену ни лучика света. Фонари пытались хоть как-то разогнать поглотившую город тьму, но их мертвенно-бледный свет лишь навевал смутные образы кровожадных белесых призраков, с которыми давным-давно боролись предки нынешних людей. «Измельчал народец, - подумалось юноше, - вот и я торчу среди мрака всю жизнь, так и сгину, и не заметит никто, да и все сгинут, и тоже никто и не заметит…и так всегда будет…» Шаг за шагом он приближался к своему любимому месту для размышлений. Ступенька, вторая, сотая, тысячная…можно было поехать на лифте, но только поднявшись своими ногами на самый верх, юноша чувствовал странное удовлетворение…сам, я дошел сам... Свесив ноги вниз, на самом краю крыши кто-то сидел. Юноша почувствовал легкое раздражение, пришел в кои веки искать уединения на свое любимое место, а его кто-то посмел занять, неправильно как-то день идет. Так он и стоял, пытаясь решить, уйти ему восвояси или сесть рядом, не обращая внимания на незваного соседа. Неожиданно тот обернулся и с заинтересованной улыбкой посмотрел на юношу. «Красивая какая…», - отрешенно подумал парень. Он уже ничего не видел, для него существовали лишь ее глаза, проникшие к нему внутрь, как те солнечные лучи, что он видел утром. Сердце притихло на несколько секунд, осознавая произошедшее, и забилось с удвоенной скоростью. Будто в тумане он прошел до края крыши и сел рядом с ней. Нужно было что-то сказать, хотя бы познакомиться для начала, но язык как будто высох и упорно отказывался шевелиться. Несколько минут они просто сидели рядом, думая каждый о своем и смотря куда-то вдаль
-Ты тоже видел это сегодня?
Юноша слегка вздрогнул, выходя из оцепенения.
-Да…видел.
-Жалко, что солнце заглядывает к нам так редко, - девушка вздохнула. – Там, где я раньше жила, его было намного больше.
Он взглянул на нее. Ее взгляд смотрел куда-то за городские стены, на губах играла задумчивая, чуть грустная улыбка.
-А откуда ты?
-Я не помню… Но там всегда было светло. И радостно. Там я была счастлива…
-А почему ты уехала оттуда?
-Я не помню, - девушка вздохнула, - совсем ведь маленькая была. Мама говорит, что там у нее никого не осталось, и она решила уехать подальше, чтобы воспоминания не мучили. А ты родился тут?
-Ага, всегда тут жил.
-Счастливый…тебе наверно проще. А меня постоянно тянет туда. И даже не знаю, куда. Сегодня наконец-то увидела солнце, и опять потянуло, хоть разрывайся. Вырастить бы крылья…и улететь, куда-то, далеко…
Юноша смотрел на нее, понимая, что больше ему ничего не нужно. Просто сидеть рядом с ней и слушать, не замечая хода времени. Она посмотрела на него и улыбнулась.
-Ты часто приходишь сюда?
-Когда натворю что-нибудь…или когда грустно. Часто, да, - ухмыльнулся парень.
-Смотреть на звезды?
Вопрос поставил его в тупик. Он и слово это только в учебниках видел, и то внимания на него никогда не обращал. Звезды и звезды, чего смотреть-то…
-Нет…просто.
-Приходи завтра ночью, - она снова улыбнулась. – Ночью небо красивее, намного. Как будто с него сдергивают занавес, и на его сцену выходят актеры. Увидишь, тебе понравится.
Он хотел сказать, что просто хочет посидеть рядом с ней и до неба ему нет никакого дела, но язык снова присох к небу.
-Хорошо…я приду.
-Тогда пойдем?
-Да, пойдем…
Этой ночью она приснилась ему. Короткие светлые волосы слегка развевались на ночном ветру, взгляд прекрасных зеленых глаз все так же был устремлен куда-то вдаль, изящные тонкие пальцы сжимали холодный металл перил на той самой крыше, где они сегодня встретились. Он пытался позвать ее, но проклятый язык и во сне не собирался слушаться своего хозяина. Однако юноша не останавливался, упрямо крича про себя ее имя, которое так и не спросил сегодня. В какой-то момент она как будто услышала его, вздрогнула и повернула голову… Улыбка распустилась на ее губах… и в этот момент юноша проснулся.
Целый день он не находил себе места. Начал читать – с каждой страницы ему улыбалась она, любимые песни казались грубыми в сравнении с ее голосом, красота цветов на окне, с любовью собираемых матерью по разным уголкам Земли, разом померкла. С ней ничего не могло сравниться. Юноша еще не понял, что его почла своим внимание столь редкая в наше время любовь, и невольно начал злиться - заболел наверно, угораздило ведь посреди весны, ну не везет так не везет... Еще не стемнело, когда он бесшумно вылез в окно и отправился знакомой дорогой туда, где она ждала его. Ноги несли юношу помимо его воли, он злился на каждый светофор, пытавшийся остановить его глупым красным светом, на каждую машину, которой нужно было уступить дорогу, на каждого пешехода в толпе, напоминавшей огромный косяк, безразличный к мелким рыбешкам, суетившимся внутри него. С волнением вступив на заветную крышу, юноша разочарованно вздохнул - она еще не пришла. Сев на край, он попытался успокоиться, но ожидание настойчиво вызывало в голове противный голос, нашептывающий на ухо : «Забыла…не придет…занята…возомнил о себе…» Погруженный в себя, юноша не заметил, как она пришла и села рядом.
-Привет, - улыбнулась она ему.
Несколько секунд он выходил из оцепенения, смотря на нее, как на восьмое чудо света. Смутился, покраснел, прошептал еле слышно:
-Привет…
-Сегодня замечательная ночь, на небе ни облачка, - она смотрела куда-то вверх.
Он тоже поднял голову. Девушка была права, дым загадочным образом потихоньку рассеивался, и на небе проступала весьма необычная для юноши картина. То тут, то там проступали светлые мерцающие пятнышки, постепенно разгорающиеся все ярче.
-Это звезды?
-Да, - с удивлением ответила она, - ты их никогда не видел что ли?
-Нет…
-Нравятся?
-Очень.
-Тогда давай просто посмотрим?
-Давай…
Это было прекрасно, сидеть с ней рядом и смотреть на маленькие яркие огонечки посреди абсолютно черного неба. Юноше стало немного стыдно, столько времени он не замечал такой красоты прямо у себя над головой. Впрочем, подумалось ему, чего бы они стоили без нее, светильнички, не более.
-Ты придешь завтра? - спросила она, когда из-за горизонта показались первые лучи солнца.
-Конечно!
-Тогда пойдем?
-Подожди…не уходи так рано, - смущенно прошептал юноша.
Она улыбнулась.
-Мы же еще встретимся. Я тоже не хочу уходить, - сердце юноши возликовало от этих ее слов, - но тем приятней будет встреча, если сейчас расстанемся, разве нет?
-Наверное…хотя мне не очень нравится ждать встречи, если честно.
-Но сама встреча ведь нравится?
-Конечно, - он опять покраснел, да что ж ты будешь делать с этим проклятым смущением!
-Тогда до встречи, - ее улыбка заставила юношу согласно кивнуть, и они расстались, чтобы встретиться следующей ночью опять.
Он уже не представлял свою жизнь без этих странных свиданий. Они почти ничего не говорили, просто сидели рядом и завороженно смотрели на небо.
-Почему днем в городе так темно, почему ночью облака расходятся? – однажды спросил он.
-Не знаю, быть может для остальных и сейчас небо закрыто, может Это видим только мы. А может звездам ничто не может помешать светить людям, никакие облака, просто люди сами не хотят их видеть. Я не знаю. Наверно, это неважно.
Конечно, неважно, - подумал юноша, - лишь бы ты была рядом.
|
| |
| |
| Фелист | Дата: Воскресенье, 22.04.2012, 02:17 | Сообщение # 2 |
|
Заинтересованный
Пользователь
Сообщений: 6
Награды: 0
Репутация: 0
Статус: в реале
| Волчий вой раздался совсем неподалеку. «Неужто за мной идут, вот напасть», - спокойно заметил сам себе путник и привычно стал растирать себе руки. Огонь поддерживал его каждую ночь, защищал от холода, отпугивал зверей, при необходимости он сможет и покончить с врагами, если те все же решатся напасть. Позади лежало уже несколько месяцев дороги, сколько осталось, было неведомо, но неизвестность не пугала: когда есть цель, можно и подождать, вариантов все равно нет.
Ночью стая решила-таки полакомиться одиноким и с виду абсолютно безоружным человеком. Серые тени бесшумно подкрадывались под покровом темноты, похожие на голодных призраков, ведомых одной лишь жаждой крови. Путник не спешил показывать, что давно знает об их присутствии, он продолжал неподвижно лежать с закрытыми глазами, лишь изредка растирая руки. Подпустив хищников на расстояние прыжка, он медленно поднялся и зажмурился крепче прежнего. Он чувствовал биение их сердец, слышал хриплое дыхание из оскаленных пастей, видел белоснежные клыки, и ненависть неумолимо наполняла его сердце. От первого прыжка он неуловимо быстро увернулся, от второго тоже. И лишь когда вся стая окружила его, путник выкинул руки перед собой и ударил кроваво-красной струей пламени. Через несколько секунд он опять стоял посреди пустыни в гордом одиночестве с торжествующей ухмылкой на губах, а через минуту уже крепко спал. Она пришла к нему, как и обычно. Но сегодня в ее глазах блестели слезы.
Однажды она принесла собой большой белый лист, маленькую кисть и краски.
-Зачем? - удивленно спросил юноша.
-Рисовать конечно, - улыбнулась она, - что же еще могу этим делать.
-Но ведь сейчас темно, не видно ничего…
-Видно звезды, - подмигнула ему девушка.
Она не смотрела на лист, взгляд ее был обращен только к небу. Тонкие пальцы изящно бросали кисть на бумагу самыми причудливыми способами, и с восхищением парень видел охватывающее белый лист небо и загорающиеся на нем звезды. Постепенно образ становился все невероятнее, на небе вспыхивали далекие галактики, в скрытом от человеческого взора пространстве начинался настоящий танец тьмы и света. В какой-то момент юноше показалось, что звезды ожили, закружили по холсту в безумном, но прекрасном вальсе. С восторгом он посмотрел на девушку – ее глаза были зажмурены, руки двигались как живые существа, уже вышедшие из-под ее контроля. «Волшебница», - мелькнуло в его голове, и он с трепетом поднял голову. Ночь неумолимо подходила к концу, солнце еще не начало своего привычного движения из-за горизонта, но звезды медленно блекли и угасали одна за другой, небо опять стало затягиваться серой пеленой. Легкий вздох отвлек его от созерцания. Девушка открыла глаза и теперь с усталой улыбкой рассматривала свое творение. Видимо, результат ее удовлетворил
-Тебе нравится? – спросила она.
-Это бесподобно…ты настоящая волшебница, - прошептал юноша.
-Тогда я дарю его тебе.
Он смутился, с недоверием посмотрев на нее. Как же так, ведь рисовала она, он даже пальцем не прикоснулся к холсту, и разве можно так легко расставаться с подобной красотой…
-Без тебя у меня никогда не получилось бы ничего подобного, - вздохнула она. – Спасибо, что пришел сегодня. И возьми его…пожалуйста.
С трепетом он взял картину и еще раз восхитился искусством ее создательницы. Краски не бледнели, их движение не останавливалось. Планеты, звезды, галактики – все продолжало кружиться в фантастическом танце, как будто юноша держал не бумажный лист, покрытый красками, а маленький кусочек неба.
Не отрываясь, он смотрел на ее подарок уже несколько часов. День был в самом разгаре, если конечно вечные сумерки, царившие в городе, можно разделить на утро, день и вечер. Юношу ждали дела, домашние хлопоты, но одна мысль не давала ему встать и заняться ими. Он должен был подарить ей что-то. Что-то особенное. Не золото, не драгоценности, нужно было то, что могло бы сравниться с ее картиной. Смятение овладело им, он не мог даже помыслить о чем-то более красивом, чем небо, лежащее сейчас на его столе. Хотя…конечно есть одна мысль… Конечно, ведь только Она прекрасней всего на свете, даже неба, даже звезд, только Она достойна того, чтобы ее изображали, чтобы ей восхищались. Но эта мысль показалась юноше кощунственной. Бумага не передаст ее взгляда, ее движения, ее улыбку, никогда, ни за что, даже думать не стоит. Впрочем, руки его непроизвольно достали из стола один из неведомо зачем, кем и для чего хранившихся дома холстов, краски и принялись за дело, не обращая внимания на протесты возмутившегося таким богохульством разума. Пальцы ощутили непривычную легкость и подвижность, глаза закрылись сами собой, воображение полностью отдалось ей, внутренний взор аккуратно рисовал каждую линию ее лица, тщательно вспоминал каждую деталь ее походки, и руки сами собой выводили на бумаге эти незаметные никому другому штрихи. Он не успел доделать к ночи и десятой части ее портрета, хотя с непривычки руки ломило, как после стройки, где он работал прошлым летом. Ночью юноше было не до звезд, украдкой он всматривался в нее, пытаясь сфотографировать в своей памяти те мелочи, на которые раньше не обращал внимания. Это продолжалось еще три ночи. А потом он пришел на их заветную крышу чуть позже обычного, держа за спиной аккуратно свернутый рулон. Смущенно улыбаясь, юноша развернул перед ней свое творение и чуть отступил назад. «Нет, - мелькнула мысль, - как ни крути и ни старайся, бумага не станет подобна жизни». Легкий румянец играл на ее щеках, когда она подняла на него свой взгляд, полный восхищения.
-Я и не думала, а ты замечательный художник! Почему ты не говорил?
-Я и не рисовал никогда. Это первый раз, - честно ответил юноша. – Тебе понравилось?
Она ничего не ответила, только положила ему руки на плечи, чуть привстала на цыпочках и нежно поцеловала. Этот момент он не смог забыть до самого своего конца.
Через несколько лет их уже нельзя было узнать. Коротко объяснив все родителям и невзирая на их отчаянные причитания, юноша, собрал свои скудные пожитки и отправился в самостоятельное плавание. Работая все дни напролет, он быстро скопил на маленький домик на окраине города, куда она пришла в один прекрасный день, чтобы остаться с ним навсегда. Нельзя сказать, чтобы все шло гладко и спокойно, но они уверенно боролись с любыми препятствиями и невзгодами, черпая силы в своем счастье. Так прошло ни много - ни мало десять лет.
Этой зимой город был тих, как никогда. Где-то на севере разгорелась война, армии врага лавиной катились по стране, не зная пощады. Жители готовились встретить удар, хотя страх неумолимо подбирался к их сердцам. Говорили, что неведомые силы покровительствуют пришельцам с севера, что в их рядах сражаются далеко не только люди. Впрочем, как бы ни пугали люди сами себя, странное безразличие поддерживало в них мрачную готовность спокойно встретить конец, каким бы мрачным он не представлялся.
Она не хотела отпускать его. Он же чувствовал лишь одно желание – защитить ее любой ценой, отдать жизнь, душу - что угодно, но он должен был ее уберечь.
-Храни его у сердца, - она протянула любимому маленький серебряный кулон, - он сбережет тебя, я верю. И вернись живой. Обещаешь?
Он кивнул, поцеловал ее и зашагал на площадь, где собиралось ополчение.
Парню повезло, он попал в распоряжение своего старого знакомого, здоровенного мужика лет пятидесяти. «Ну уже и воевать нестрашно, - улыбнулся парень, - от такого и пуля отскочит небось, продержимся, никуда не денемся».
Эти мысли покинули его в первом же бою. Войска противника шли не таясь и не пуская вперед разведчиков, огромные боевые машины, огнеметы и артиллерия, тащились где-то в их хвосте. Однако и без их прикрытия враг неумолимо теснил горожан. Юноше долго не удавалось рассмотреть их хорошенько, лишь на четвертый день их отряд непосредственно вступил в сражение. Армия северян была необычайно пестрой, в ней были люди самых разных происхождений. Были высокие люди со светлыми волосами и белой кожей, наверняка уроженцы снежных равнин за Черными горами, где солнце непрерывно светит только три месяца, а остальное время царит тьма, где обитают странные животные и по слухам до сих пор не исчезла нежить. Были смуглые обитатели самих Черных гор, о них юноша читал в книгах. До этого времени они ни разу не показывались за пределами своей страны, да и на их землях мало кто видел эти скрытных и недоверчивых людей. Были странные длинноволосые люди, низкорослые, сутулые и угрюмые, почему-то они держались особняком от остальных. Было даже несколько темнокожих воинов из песчаных пустынь с далекого востока. «Эти-то тут откуда взялись, - удивился парень, - издалека, а все туда же, воевать лезут… кто их собрать-то мог в одну кучу, странное дело». Были и другие, наверняка бандиты и бродяги, одетые невесть как и вооруженные чуть ли не одними ножами. Вся эта масса не спеша продвигалась по дороге, перекрытой ополчением Конвиля. Десятники спешно отдавали последние приказы, люди в последний раз проверяли оружие и угрюмо смотрели на стройные шеренги противника.
Юноша нервничал. В книжках война описывалась, как грандиозная и величественная борьба правой стороны с агрессором, в которой правда обычно побеждала. На деле пока что все выглядело куда мрачнее. На секунду острое осознание витающей совсем рядом смерти проникло в сердце парня, попыталось запутать мысли и заставить руки опуститься. Он лишь сжал кулон на груди и мрачно усмехнулся, смерть так смерть, бывает и такая случайность в этой жизни, рано или поздно. Буквально через минуту первые ряды наступающих перешли на бег, раздались первые выстрелы и вместе с ними крики раненых. На дороге воцарился сущий хаос, смуглые горцы вихрем врезались в ряды обороняющихся, неведомым образом уворачиваясь от пуль, и начали настоящую резню. Юноша опешил, он ожидал, что ход сражения будет решаться в обычной перестрелке, а никак не в рукопашном бою. Ряды его соратников стремительно таяли, обида и злость подступали к сердцу, и парень кинулся вперед, в самую гущу схватки. Руки схватили первого подвернувшегося им врага за горло и сжали так, что из него брызнула кровь. Омерзение смешалось с торжеством, все оказалось не так уж сложно. Перед его глазами вплыл ее образ, любовь заставила сердце вспыхнуть, и как бешеный он начал крушить все вокруг. Впрочем, один внезапно объявившийся у обороняющихся берсерк никак не мог изменить хода сражения, вокруг него образовалось пустое место, а вот его соратников враг начал косить с удвоенной силой. Отчаяние захватило юношу, на глазах выступили слезы. Если они прорвутся, всему наступит конец…и ей тоже… Огонь потек от сердца к рукам, парень заметил, как на него наводит прицел здоровенный северянин, и с ненавистью выкинул их вперед, будто хотел сбить того с ног на расстоянии. Между пальцев вырвалась струя пламени, и с торжеством юноша наблюдал, как не успев ни испугаться, ни удивиться, противник просто обратился в пепел. Не давая удивительному пламени угаснуть, парень направил его в самую гущу врагов, с упоением наблюдая дикое смятение, воцарившееся на поле. Жар становился все сильнее, боль начала проникать в каждую клетку его тела, но юноша не давал себе времени остановиться, передохнуть, он видел сейчас каждого, вторгшегося на его землю, и ненавидел их всем своим существом. Вскоре огонь охватил уже все поле, сжигая траву, по которой они осмелились ступать, воздух, которым они посмели дышать. Дикие вопли боли и отчаяния лишь питали это пламя, как дрова поддерживают огонь в печи. Ошеломленные горожане с ликованием смотрели несколько минут, как исчезала армия, считавшаяся до сих пор непобедимой, как бежали те немногие, что успели понять – это конец. «Слава богам, до меня им вроде дела нет», - успел подумать юноша, прежде чем упал в обморок. Про него действительно забыли, кто, совсем ошалевший от радости, немедленно отправился в город, рассказывать о Небесной каре, поглотившей армию пришельцев, кто повалился в изнеможении прямо на дороге, кто, пошатываясь от усталости, пускался в безумный танец, кто хохотал как безумный. Лишь командование поспешило собраться в своем шатре для обсуждения чуда, произошедшего в этот день.
На следующий день юноша очнулся в походном госпитале. Внутри была странная пустота и прохлада, будто какой-то вампир выпил все чувства и желания. Пошевелил рукой – вроде слушается, уже неплохо. Вставать, правда, не хотелось, потолок был достаточно интересным для созерцания еще несколько часиков, чем парень с энтузиазмом и занялся. Снаружи иногда раздавались негромкие голоса, видимо угроза миновала на ближайшее время и ополчение распустили по домам, иначе откуда взяться такой тишине. Устав от безделья, юноша присел на кровати, растер ноги, поднялся и опять удивился странной легкости в теле, как будто и не было вчерашнего сражения.
На улице царил сумрак, от мертвых тел тянуло смрадом, повсюду громыхали труповозки - картина не из приятных для непривычного глаза. Борясь с рвотным рефлексом, юноша начал выбираться на дорогу, которая приведет его домой, к ней. Потрясения последних дней покрыли легкой дымкой в сознании ее образ, и теперь, когда все испытания были позади, юноше хотелось просто обнять ее и уже никогда не покидать ни на минуту.
Судьба распорядилась иначе. Откуда-то, как из-под земли, выскочил тот самый командир отряда, где как бы состоял до этого парень, и не говоря ни слова, повел за собой. Юноша уже чувствовал подвох, видимо вчерашнее его деяние не осталось незамеченным полностью. Нет, больше он не будет убивать, только если враг подступит к самому их дому, только когда надежды совсем не останется, когда мир будет падать прямиком в ад.
Седой широкоплечий генерал устало всматривался в него несколько минут, недоуменно хмыкнул и заговорил:
-Насколько нам известно, вчера вы практически в одиночку уничтожили армию неприятеля. Не скрою, без ваших, так скажем, способностей нам было б невозможно одержать победу. Поэтому мы оказываем вам большую честь. Нам до сих пор неизвестно, какие силы двинули на войну весь этот
|
| |
| |
| Фелист | Дата: Воскресенье, 22.04.2012, 02:18 | Сообщение # 3 |
|
Заинтересованный
Пользователь
Сообщений: 6
Награды: 0
Репутация: 0
Статус: в реале
| сброд с севера. Мы не сможет долго противостоять им, они сильнее, лучше вооружены, их больше. Мы полагаем, что только рейд по их родных землям заставит их отвлечься от войны здесь и вернуться в свои края, мы же успеем собрать здесь достаточные силы для отражения новых вторжений. Для диверсии мы выделяем второй гвардейский полк, этих сил будет вполне достаточно. Его командир погиб в последнем бою, и заменить его мы поручаем вам, молодой человек. Возражений нет?
-Есть. Я не пойду, - коротко ответил юноша и повернулся к выходу.
-Хотите, чтобы враг дошел до города? Разрушил его? Убил всех жителей? Сильно же вы любите свою родину, юноша!
Парень остановился, и вовсе не любовь к родине заставила его это сделать. Вместе с городом погибнут жители, все…и она. Нет, ни за что, лучше сгинуть в холодной пустыне и не видеть этого и не знать об этом!
-Я согласен. Только я не командир. Не умею. В отряде буду, а командира любого назначайте.
-Так уж вышло, что люди пойдут только за вами. Они верят в ваше умение, в пламя, что вы несете. Вы как Прометей, право слово…
-Неважно, я пойду с отрядом, но командовать будет другой. Я свободен?
-Идите, завтра приходите к восьми часам пополудни на это же место. Мешкать нельзя.
В мрачном раздумье юноша вышел из шатра и быстро зашагал по дороге в город. У него один день, чтобы побыть с ней, всего один день, а потом долгие месяцы разлуки, скитаний по бескрайним пустыням, боев, в которых, скорее всего, они все полягут, не стоит тешить себя ложной надеждой, маленький отряд ничего не сможет сделать на землях, принадлежащих врагу. Конечно, быть его командиром немалая честь, но умирать юноше все равно никак не хотелось…
Ее нежный поцелуй заставил все проблемы испариться в одну секунду. Весь день и всю ночь они провели без сна, впитывая в себя каждую частичку любимой половинки.
-Ты будешь мне сниться там? – зачем-то спросил он, уже стоя на пороге.
-Конечно буду, я ведь всегда буду с тобой. Береги себя, вернись таким же, каким был в нашу первую встречу, - она поцеловала его в последний раз, и юноша, тяжело вздохнув, отправился на встречу с теперь уже своим полком.
Поле битвы, конечно, изменилось, но следы от жуткого пожара красноречиво говорили о побоище, разыгравшемся тут всего два дня назад. Неприятные воспоминания кольнули сердце, вряд ли он вернется таким же из этого похода…слишком много крови, слишком много жизней он отнял и слишком много ему еще придется отнять. Он верил, что это оправданно, что убивать за самое дорогое, что есть в жизни, невозможно запретить никакими религиями и учениями, но все еще боялся этого.
Отряд, состоящий всего из ста кавалеристов, шел на север звериными тропами, пуская вперед разведчиков и тщательно избегая встреч с лишними свидетелями – их продвижение должно было остаться незамеченным. Старый генерал все-таки не изменил своего решения и объявил командиром именно его, что было принято бывалыми рубаками без особого энтузиазма, подчиняться юнцу было неудобно, даже оскорбительно. Однако выучка делала свое дело, все приказы юноши беспрекословно выполнялись, тем более они были редкими и далеко не глупыми. День за днем отряд без остановок преодолевал бурные реки и широкие равнины, не встретив ни одной живой души. Войска северян собирались в других местах, а ни городов, ни деревень в этих краях никто никогда не основывал. Каждую ночь он по-прежнему был вместе с ней, пусть только во сне, но этого было достаточно, чтобы просыпаться утром полным сил и уверенности в себе.
У подножия Черных гор отряд остановился для отдыха. Тут начинались края, где все было враждебно незваным гостям, и где непосредственно должна была начаться их дерзкая операция. Никто не знал дороги через горы, а решение командира идти по ночам вызвало молчаливое осуждение – на снежных перевалах и так черт ногу сломит, а по ночам еще и не видишь, куда нога ступает. Он же был уверен в своем решении, хотя и не знал, почему решил именно так.
Отряд был готов выступить сразу после заката, но юноша не спешил. Он ждал знака, еще не зная, каким тот должен быть, но упрямо сверля взглядом небо. Темнота брала власть, на ясном небе начали загораться звезды, и в одну секунду командир вздрогнул – над горами ярко замерцала Кровавая, звезда горя и смерти. «Что ж, - пронеслось в голове, - именно она должна теперь тебя вести, иди за ней и не сомневайся». Отгоняя наваждение, юноша встряхнул головой и еще раз посмотрел на небо. Кровавая как будто подмигивала ему, манила к себе… Раз нет другого знака, подумал парень, буду следовать за этим, раз зовет так настойчиво…
Бойцы все больше проникались уважением к своему командиру, среди множества развилок он всегда выбирал верную дорогу, петлявшую и заснеженную, но не кончавшуюся глухой стеной или обрывом. Иногда на пути попадались невесть для кого расставленные ловушки, хитро замаскированные волчьи ямы и капканы, но каждый раз юноша останавливался и смотрел на небо несколько минут, после чего уверенным шагом направлялся к коварному месту и обезвреживал опасные механизмы. Первую деревню горцев отряд встретил только через три ночи перехода. Она никем с виду не охранялась и командир решил оставить ее позади, он был намерен уничтожать вражеские войска, а не мирных жителей.
-Мой командир, вы в раздумье? – раздался у него за спиной учтивый спокойный голос.
Юноша обернулся. Перед ним восседал на прекрасном вороном коне могучий воитель в черном плаще поверх доспехов. «Странно, раньше не видел его, - мелькнула мысль, - не заметил наверно…»
-Нет, я намерен продолжать путь дальше. Здесь я не вижу врагов.
-Не видите врагов? – усмехнулся воин. – Думаете, здесь нет врагов? Хотите, я расскажу вам, что произойдет в этой деревне буквально через несколько недель, быть может даже дней, а может быть уже произошло?
-Было б интересно узнать, - отозвался парень, - только вам это знать откуда?
-А для этого много ума не надо, - холодно прошептал ему боец. – Через дня скажем три сюда дойдут вести о жестоком поражении под стенами Конвиля, о героях, павших от руки нечестивого колдуна. Через четыре дня все, кто способен держать оружие, отправятся на сбор ополчения в место, которого мы не знаем и вряд ли найдем, а женщины будут воспитывать своих детей в готовности отомстить. Ты понимаешь, что через лет десять тут взойдет ядовитая поросль, способная опять двинуться на приступ нашего города? И не льсти себе, что убережешь его, как в этот раз. Это дело случая, ты, может быть, умрешь задолго до этого, а мы будем пожинать плоды твоих геройств, юноша. Только тогда прольется намного больше крови, чем нам придется пролить сейчас. Быть может, дорогой тебе крови… - и воин отступил под занавес начинающейся метели, оставив юношу совершенно обескураженным.
Он не хотел признаваться, что подобные мысли уже посещали его не один раз. В сознании мелькали образы горящего города, крики жителей, ее слезы…Он упрямо боролся с видениями, но теперь все они закружились вихрем, и их дом, и ее лицо, и силуэты врагов, и отблески пожаров на стенах… Дорогая ему кровь…лучше утопить весь мир в крови, видимо он не заслуживает ничего лучшего.
-Идем в деревню, - раздался приказ, - от нее не должно остаться и следа.
Жители не успели ни поднять тревогу, ни закрыть ворота, тени всадников бесшумно возникли из-под покрова метели и начали резню. Они врывались в дома, рыскали по улицам, подобные волкам, добравшимся до добычи, и всюду сеяли смерть. Буквально через несколько минут деревня запылала, а через полчаса на ее месте осталось одно лишь пепелище. Снегопад быстро заносил следы бойни, а сердцу молодого командира от них избавиться было куда сложнее. Каждый крик, каждый взгляд обреченных им на погибель людей должен был стать его кошмаром, он чувствовал, что на том свете ему уже заказано прискорбное посмертие. И во имя чего… «Она будет в безопасности, - раздался в голове чем-то знакомый голос, - ты же этого хотел превыше всего?» Юноша встряхнул головой и отдал приказ двигаться дальше.
Путь через Черные горы продолжался еще неделю, за которую он сбился со счета обращенных в пепел поселений. Ни один человек и ни один зверь не ушел живым от конвильских всадников, превратившихся в истинных вестников смерти. Благополучно миновав горы, отряд вышел на заснеженную равнину, и вновь началась дикая скачка. Разгоравшаяся все ярче Кровавая звезда неизменно подсказывала направление на ближайшую деревню врагов, и отряд не знал отдыха, уничтожая «ядовитые ростки» огнем и мечом. Юноша все больше входил в азарт, он чувствовал потрясающее разум упоение своей странной силой, когда сжигал дома вместе с жителями одним движением руки, теперь это было не просто выполнение приказа, а месть. Месть за то, что его жертвы стали приходить ему во снах, пытаясь заслонить ее образ, разлучить их, как будто не они первые позарились на его родину, будто не они убивали его соратников в бою на дороге в Конвиль, как будто он был виновен в этой войне и этих жертвах… Око за око, удар на удар, а вот силу ответного удара будет определять уже он, и никто не имеет права ему в этом мешать.
Об их присутствии узнали, несколько раз отряд встречал сопротивление, один раз ему навстречу даже вышло ополчение, человек наверное триста. Юноша с радостью ощущал закипавшую в груди злобу и щедро выплескивал ее огнем на ряды врагов. Теперь его воины взирали на командира со священным трепетом, то и дело шепча про себя: «Пророк», «Вестник Небес», а сражались так, как могут либо безумцы, либо фанатики. Однажды их встретил совсем уже неожиданный прием. Деревенский староста выполз к нему на коленях и начал умолять пощадить поселок, не губить невинных жизней, а взамен великодушный воитель получит все, чего захочет, все сокровища Севера, коих тут немало, но путь к ним знает, конечно, только сам он, староста, и проведет господина, как только тот выскажет свое на то желания… Старик не ожидал, что его бормотания вызовут реакцию, совершенно обратную той, на которую он рассчитывал. Юноша рассвирепел, схватил его за шкирку и швырнул внутрь, за ворота. А затем он взмахнул руками, и в тот же миг огонь охватил буквально все: землю, дома, людей, даже воздух. Дикий вопль боли, казалось, сотряс небо, но парень его не слышал, еще несколько минут он дрожал от ярости. Как этот жалкий старик посмел предлагать ему сокровища, он что, хотел его купить? Хотел, чтобы он ушел, забыв о той, ради кого сражается? Думал, что деньги дороже его любви? Теперь он не оставит в этой пустыни ни одной живой души, время сомнений прошло, благородство пусть остается для правителей и их придворных подхалимов, а он солдат, а жалость для солдата – лишь помеха. Несколько успокоившись, командир устремил взор на нестерпимо ярко полыхавшую в небе Кровавую, и вскоре отряд опять устремился в снежную бесконечность.
Поход продолжался еще сорок дней, после чего командир с облегчением констатировал факт – приказ был выполнен успешно, намного успешнее, чем того ожидали генералы Конвиля. На севере действительно не осталось ни одного поселения, более того, ни одного живого человека. Отряд в сто человек истребил угрозу на корню, теперь из опустошенного края за Черными горами к их городу никогда не подойдет враг, ибо он просто перестал существовать. Нигде посреди белой пустыни не вился черный домок, говорящий о присутствии людей, и даже Кровавая больше не показывалась на ночном небе. Лишь мертвенный лик молодого месяца освещал холодные просторы, дав понять юноше, что его война завершилась. Теперь…теперь он наконец-то мог вернуться к ней. Он знал, что прошел последнее испытание, прошел с победой, не поддавшись сомнениям и страхам, защитил их счастье ценой… Цена была велика. Души убитых им мучили его в кошмарах, даже ее образ не мог защитить от них, парень знал, что на том свете его ждут страшные муки, но его сердце было спокойно и уверенно, что выбор был правильным, да на самом деле и не было никакого выбора, все его поступки были предначертаны.
Воины ожидали, что будут возвращаться на родину при дневном свете, прятаться ведь было уже не от кого, но командир непреклонно заявил, что идти будет только ночью. Удивившись и поворчав для порядка, бойцы простили его эту странность, посланник Небес, как ни крути, ему виднее. Облака ни разу не посмели затянуть месяц, освещавший им путь, снег перестал идти, и километры пролетали под ними, будто у их коней выросли крылья. Буквально через две недели второй гвардейский полк, не понеся потерь, вступил в Конвиль под оглушающий рев труб глашатаев, вещавших о великой победе славных воинов и их доблестного командира. Юноша пристально вглядывался в толпу, надеясь увидеть родное лицо, но видимо она еще не слышала об их возвращении. На центральной площади, где было особенно много народа, парень спешился и некоторое время шел в середине отряда, после чего незаметно проскользнул в толпу и смешался с горожанами. Нужно было доложить об успехе похода командованию, но для него это было абсолютно неважно - главное увидеть ее, дела подождут.
Юноша думал, что среди родных стен, пусть холодных и серых, его душе станет хоть немножко легче, но необъяснимая тревога сжала сердце, как тиски. На площади был сейчас весь город, кроме нее, это пугало. Одним богам известно, что могло произойти за те месяцы, что он провел вдали от дома…может, уже и дома никакого нет… Содрогнувшись от этой мысли, парень перешел на бег.
Дом стоял на том же месте, даже краска на стенах не потускнела, в окнах горел свет. С облегчением вздохнув, юноша взбежал на крыльцо и осторожно потянул на себя дверь… сейчас все закончится, сейчас все будет хорошо…
Она стояла у окна и как будто не замечала его появления, взгляд печальных глаз был устремлен в никуда. Юноша тихонько подошел и обнял ее за плечи.
-Я вернулся, свет мой, - нежно прошептал он.
Она вздрогнула и посмотрела на него.
-Кто ты? Я не знаю тебя.
Юноша отшатнулся в ужасе…неужели она сошла с ума за время разлуки, или его так сильно изменили северные ветра…
-Вспомни…вспомни наши встречи…нашу крышу, наши рисунки, наш поцелуй…ты не могла забыть…
-Я ничего не забыла, - грустно ответила она, - хотя уже давно пора. Тот юноша погиб в Черных горах в первом же бою.
-Что ты говоришь? – потрясенно закричал парень. – Я стою перед тобой, живой и невредимый, приди в себя!
-Он забыл меня, - будто не замечая его криков, продолжала девушка, - пошел за красной звездой. И умер. Вместо него пришел ты. Убийца, - в ее взгляде отпечаталось презрение, - ты наслаждался
|
| |
| |
| Фелист | Дата: Воскресенье, 22.04.2012, 02:18 | Сообщение # 4 |
|
Заинтересованный
Пользователь
Сообщений: 6
Награды: 0
Репутация: 0
Статус: в реале
| каждым своим преступлением, тебе нравилось мучать своих жертв. Ты думал, что убиваешь за меня? Не лги себе, ты все делал для себя одного. Теперь иди, наслаждайся плодами своих трудов. Генерал в восторге от твоих похождений, может быть выхлопочет тебе место при дворе, может назначит один из командующих армией. Все дамы в городе без ума тебя, выбирай любую, а сюда забудь дорогу. В твоем сердце тьма, ей нет здесь места. Прощай, - она вновь отвернулась к окну, пряча так некстати заслезившиеся глаза.
Несколько минут юноша стоял, шатаясь от бури в груди. Мыслей не было, внезапное горе согнуло его за секунду, подобное дикому урагану с востока, одним порывом сокрушающему могучие сосны. Не сказав больше ни слова, он медленно вышел на улицу, видя лишь ее холодный взгляд. С этого момента юноша перестал жить, будто из него вытащили душу, исчезли эмоции, желания, взгляд стал отрешенным и безразличным. Седой генерал всячески выказывал ему свое расположение, но в итоге махнул рукой и добился у короля для командира второго гвардейского полка повышения до начальника восточными заставами, отправив с глаза долой на дальние рубежи страны. Время от времени там происходили стычки с местными дикими племенами, иной раз отправлявшимися искать удачи на разбойном промысле в богатых имперских деревнях. И если раньше им это частенько удавалось, то теперь ни один из этих отрядов не вернулся домой. Командир неизменно замечал восходящую на небе Кровавую и шел во главе своих подчиненных навстречу врагу, по-прежнему уничтожая противников всех до единого. Слух о его жестокости быстро разнесся по всем окрестным землям, и вскоре на имперскую землю не осмеливался вступать ни один чужак. Иногда командир наведывался в Конвиль, доложить начальству о процветании восточного края, бурном развитии торговли, отсутствии внешней угрозы и прочих мелочах пограничной жизни, получал новые указания, не менявшиеся раз за разом, и вновь спешно покидал город, не желая ворошить память тяжелыми воспоминаниями. Он как будто забыл обо всем, что было в его жизни раньше, днем у него было достаточно дел, чтобы память не донимала глупыми образами, а ночью… Он сидел на дозорной башне и пристально всматривался в небо, каждую минуту ожидая появления знаков, предвещающих угрозу. Его сны были страшны, с видом человека, идущего на казнь, он погружался в дремоту, пытаясь не отключать сознание полностью, а если это происходило, он чуть ли не крушил все вокруг, мечась по дому с дикими криками, пока не падал в изнеможении с широко открытыми от ужаса глазами. Но утром он опять представал перед подчиненными полным сил и холодной решимости. Его странности старались не осуждать и не поминать вслух, уважая заслуги и великие дела, свершенные им в молодости. Так он влачил свое существование десять лет.
Весной совершенно седой в свои тридцать пять лет командир восточных границ отправился в привычный путь в Конвиль для сдачи отчета о состоянии дел, которые текли самым наилучшим образом. Генерал благосклонно выслушал доклад о возведении двух новых городов, о налаживании контактов с восточными соседями, отсутствии каких-либо вторжений и прочей чепухе, повторяющейся из года в год, похвалил командира за усердие и поздравил с очередным повышением, теперь до полковника гвардии, чин немалый, более того, возводящий его обладателя в титул графа. Воин вежливо поблагодарил генерала за оказанную высокую честь и доверие и отправился в город. Он шел по серым улицам и вспоминал молодость, их первую встречу, свидания, ее картину, как он рисовал ее портрет, первый поцелуй… Тоска нахлынула с неодолимой силой, слезы не проступили на давно высохших глазах, но сердце плакало навзрыд. Возле главного собора Конвиля воин остановился и поднял голову, ожидая чего-то. Шли минуты, часы, но граф продолжал стоять в неподвижности, будто боясь спугнуть жертву, за которой охотился много-много лет и теперь находился на расстоянии одного единственного, решающего прыжка. У него уже затекли ноги, когда облака над собором начали расходиться. Затаив дыхание, безжалостный убийца смотрел на прорезающие небо потоки света, как будто вернулся на двадцать лет назад, в самый счастливый в своей жизни день. Как и тогда, он широко открыл глаза и открыл свету свое сердце, но теперь потоки не ласкали, они жгли нещадно каждую клетку его тела. Воин знал - другого пути назад нет, лишь страдая сейчас, он мог хоть как-то очиститься от тьмы, захватившей его разум. Боль стала нестерпимой, но стиснув зубы, боец терпел…он привык терпеть, сможет и теперь. Когда облака вновь сошлись и закрыли Конвиль от солнца, на площади стоял прежний юноша, счастливый и беззаботный, только седые волосы говорили о выпавших на его долю испытаниях. Подчиняясь знакомому порыву, граф побежал туда, где впервые встретил ее, на их заветную крышу высотки в центре города. Он был в упоении, сердце неистово колотилось, в памяти проносились образы из всей его жизни, только теперь лики убитых им смотрели на него не с ненавистью, а легкой улыбкой…как будто прощали то досадное недоразумение, произошедшее между ними в ледяных пустынях севера. И он просил прощения, у каждого по отдельности и у всех сразу, а слезы стыда говорили за него лучше любых слов.
Она сидела на том же месте и что-то рисовала. Неслышно подойдя поближе, воин с удивлением увидел на холсте себя, точь-в-точь как двадцать лет назад…худой улыбающийся мальчишка с растрепанными темными волосами и светлыми глазами, наполненными солнечным светом. Улыбнувшись, он шепнул ей на ухо:
-Я вернулся, родная.
Она вздрогнула и посмотрела на него, удивленные глаза как будто просыпались от долгого сна. Улыбка проступила в уголках ее губ, и она тихонько проговорила:
-Я ждала тебя, очень. Я знала, что ты придешь. Спасибо тебе.
-Прости меня, свет мой… - и обнимая ее, он продолжал шептать это слово, прости…
-Простила, ты же пришел, значит и прощать уже не за что. И не будем об этом больше, милый.
Счастье переполняло седого графа, теперь его путь и вправду окончен. Он прошел через все испытания и теперь ни о чем не жалел. За счастье всегда нужно платить, чем оно сильнее – тем выше его цена, один из законов этого бренного мира. Зато теперь он мог просто наслаждаться, сидя с ней на крыше и любуясь ее красотой, зная, что его чувство взаимно, понимая, что она испытывает сейчас то же самое, что и он.
-Думаешь, я дал тебе плохой совет в тот день в Черных горах? – раздался за спиной до боли знакомый голос. – Думаешь, я подвиг тебя на путь убийств и мрака? Если помнишь, ты сам сделал свой выбор. Ты выбрал ее жизнь, ты сражался за нее, за свет, наполнявший тебя тогда. А она решила, что ты переметнулся во тьму. Она не оценила твой выбор, понимаешь, глупец? Она видела мир лишь таким, каким хотела, жизни твоих врагов были ей дороже твоей! Если бы она тебя любила, то приняла бы любым, даже приди ты к ней с хвостом и рогами. А она испугалась крови, пролитой за нее же. Признай, парень, двадцать лет жизни, которая, между прочим, дана тебе только один раз, ты провел в мучениях только из-за нее, а теперь ты приполз к ней и умоляешь простить… Достойно конвильского графа, парень! Ты просто круглый дурак, в сердце которого глупое чувство к человеку, предавшему тебя…
Сердце очень своевольный орган, никакая выдержка не заставит его подчиняться разуму. Буквально на одну секунду в душе юноши зажегся знакомый огонь ненависти, руки непроизвольно вскинулись в заученную за десятилетия боевую позицию… Воин забыл, что они сидят на самом краю крыши, и не успел испугаться, когда она, испуганно вскрикнув, полетела вниз. Машинально повернув голову назад, граф увидел ухмыляющегося воителя в черном плаще, растворяющегося в воздухе буквально на глазах. Отчаяние пронзило сознание острее любого меча, но холодная мысль придала решимости - ничто не способно разлучить их теперь, даже если на это решится сама смерть - его она не испугает. Не издав ни звука, юноша прыгнул вслед за своей единственной любовью.
Путник знал, что скоро дорога перед ним закончится, и спешил изо всех сил. Его не остановили ни холод, ни голодные хищники, ни сомнения, оставалось лишь приложить последнее усилие. Он еще не знал, что именно ждет его там, в конце, но чувствовал, что ее он увидит точно…и пройденные километры стоили этого. Мало-помалу впереди начали проступать очертания каменной стены, поднимающейся до самого неба. «Если это конец, то довольно странный, грызть ее что ли придется? - удивился путник. - Ладно, разберусь на месте». К его разочарованию, все оказалось еще сложнее. Перед путником внезапно возник крутой обрыв, из которого поднимался туман, скрывающий дно. «Глубина может быть метра три, а может и вообще не быть дна, - в смятении подумал человек. – Прыгать не подумав нельзя, но и просто стоять бесполезно, и что мне теперь делать?» Он кинул вниз камешек – звука падения не последовало, возможно его поглотил туман, слишком уж густой он там, ворочается, как живое существо прямо… Путник сел на краю и задумался. Пути назад уже не было, вряд ли он выдержит его, да и проложенная неведомо кем дорога недвусмысленно указывала, куда ему нужно в итоге прийти. Если пропасть действительно бездонная, он все равно не найдет способов перебраться через нее, если же это просто очередное испытание его готовности – бояться уже поздно. Решившись, он поднялся и занес ногу над обрывом…
-Похвально, - раздался откуда-то сверху голос, - считай, что первый шаг ты уже сделал. А дальше что, скажи мне?
Путник не ответил, но и ступать в неизвестность повременил, пускай собеседник вначале лицо покажет, а там и видно будет, что делать дальше.
-Узнал? – коротко спросил у человека могучий воин в черных доспехах.
-Узнал, - усмехнулся юноша. – И кто ты?
-Я…это я, - неопределенно ответил воин и пожал плечами, - ты это ты, разве тебе это вправду так важно? Мне лично нет. Значит, и отвечать не буду. А вот ты мне скажи, друг, теперь-то ты куда собрался? Кого спасаешь, кого надеешься встретить?
-Ты погубил нас, - с расстановкой проговорил парень, - один ты виновен во всем, и твои речи меня теперь мало волнуют. Говори по делу, если хочешь, и я пойду.
-Мда, - хмыкнул воин, - так и норовишь обвинить во всех смертных грехах. Я тебе уже говорил тогда, и сейчас повторю – выбор ты делал сам. А то, что я его тебе давал – в этом винить грешно, не находишь? – не дождавшись ответа, воин продолжил. – Ни к какой тьме я тебя не толкал, не думай даже. Ты вообще откуда понабрал таких мыслей, что существует какая-то тьма и какой-то свет?
-Из поступков людей. Одни ведут себя достойно, служат свету, как говорят люди, другие преступники, наподобие того, что ты из меня сделал, - юноша кинул на собеседника мрачный взгляд, - их называют служителями тьмы. Можно называть это добром и злом, суть не изменится.
-И почему тогда ты, такой добрый и светлый, начал творить не угодные вашим богам дела? И не пеняй опять на меня, выбор был твой, устал уже повторять.
-Я творил зло во имя добра, иначе этого не назвать, - не сразу ответил юноша. – Это меня не оправдывает. Добро не нуждается в таких служителях, как я.
-Глупость говоришь, - покачал головой воин, - вспомни мои слова в нашу первую встречу. Меньшее зло может предотвратить зло большее, а результатом является добро для многих живущих на этом свете, как ты не противься. При этом, ты не можешь, хм, творить добро для одних, не оборачивая это злом для других, и наоборот не сможешь, если вдруг захочется. Быть может, этот закон не всегда проявляется открыто, но отрицать его существование глупо. И не будет добра без людей, совершающих зло. Хотя бы потому, что добро является таковым лишь на фоне своей противоположности, как луна заметна нам лишь потому, что небо вокруг нее черное. Хотя знаешь, - неожиданно задумчиво протянул воитель, - чем больше смотрю на людей, тем меньше верю и в добро, и зло. Примитивные понятия, сути вещей не отражают…особенно когда познаешь человеческую природу на протяжении веков.
-О чем ты? - переспросил юноша, потихоньку теряющий нить разговора. – Смысла в твоих словах уже не улавливаю.
-Да и не нужно, я просто мыслю вслух, - ответил воин. – Выводы ты все равно делать не станешь, уже ученый. Лучше скажи, что ты собираешься делать теперь? Шагнешь в пропасть и сгинешь? Силенок на это хватит?
-У меня только один путь, - твердо ответил парень, - я чувствую, что она ждет меня там впереди, и если мне придется лететь сквозь бесконечность - я готов на это.
Мгла над пропастью развеялась внезапным порывом ветра, и на другой стороне обрыва он увидел ее облик, странно светящийся на фоне черной скалы за ее спиной. Она была уже совсем рядом…их разделяют жалкие метры, и хотя разум говорит - их невозможно преодолеть, но сердце упрямо толкает вперед. Собравшись с духом, юноша изо всех сил оттолкнулся ногами и взмыл над пропастью в невозможном для обычного человека прыжке…и понял, что сумеет! Он летит прямо к ней, еще буквально секунда, и он обнимет ее, чтобы теперь уже никогда не отпустить… Юноша уже почти приземлился на той стороне обрыва, уже почувствовал ее дыхание, когда скала задрожала и отодвинулась от него буквально на несколько шагов. Он схватился за ветку, торчащую из каменной стены, попытался подтянуться навстречу ее рукам, ухватившим его за ворот рубахи, но ветка с хрустом надломилась, и юноша полетел вниз, видя лишь ее глаза, полные слез и отчаяния.
-Ты убил ее своими руками, граф, - раздался сверху голос черного воителя, - ты сам сделал тогда свой выбор. Она простила тебя, и только поэтому тебе дозволено иногда видеть ее здесь. Но ты никогда не будешь с ней, недостойный. И помни главное – это был твой выбор, граф!
Его сердце горело, любовь к ней и ненависть ко всему миру превратили его в пылающую комету, мчащуюся сквозь мрак и огонь в бесконечность…крик боли и злобы высушил легкие, сгорели глаза, волосы, кожа, человек превратился в сгусток живого пламени.
Посреди снежной бескрайней пустыни на черную дорогу рухнуло нечто, отдаленно напоминающее человека. Несколько часов он лежал без чувств, а очнувшись, заметался по снегу в судорогах, крича от страшной боли, затем вновь потерял сознание. Но ночью, как только звезды зажглись на небосводе и осветили дорогу, он медленно поднялся и пошел нетвердыми шагами в неизвестность. Впрочем, он знал, куда и зачем идет. Она ждала его там и верила, что он обязательно придет за ней, рано или
|
| |
| |
| Фелист | Дата: Воскресенье, 22.04.2012, 02:19 | Сообщение # 5 |
|
Заинтересованный
Пользователь
Сообщений: 6
Награды: 0
Репутация: 0
Статус: в реале
| поздно, быть может, когда этот ничтожный мир сгорит в огненной гиене, или когда звезды сойдут с неба и станцуют свой последний вальс уже на Земле… не так важно, когда это произойдет, она все равно его дождется.
Он дико устал, но упрямо шагал вперед, в бесконечность, зная, что в один прекрасный день обнимет ее. И больше не отпустит. Никогда.
-Ты думаешь, что мир таков, каким ты видишь его? – непонятно к чему спросил его воин. – Думаешь, что эта пропасть и скала за ней, твой Конвиль и Черные горы, равнины севера и джунгли востока все видят точно такими же, какими видишь их ты? Разочарую тебя, ничего этого нет вообще. Удивлен? – усмехнулся он, видя непонимание на лице слушателя. – Тебя на самом деле тоже нет, да и меня, и вообще ничего вокруг. В мире существует только энергия, которая может принимать различные формы, так, например, один из ее кусочков стал тобой. И все, что в этом кусочке было заложено изначально, создало для себя тот мир, каким ты его сейчас видишь, в котором я сейчас с тобой говорю. Так что успокойся, никого ты не убивал на самом деле, просто сознание, живущее в тебе, развилось до такой степени, что перед ним встала необходимость выбора дальнейшего пути развития, оформившемся как выбор между ролью беспощадного воина или безропотной овечки, ставящую чужие интересы выше собственных. Ты знаешь, какой выбор был сделан, теперь ты стоишь на конечной стадии его развития. Если это тебя утешит, другой путь тоже был проработан и реализован, в нем тебя убили намного раньше, так что не терзайся зря, ты поступил правильно. А что касается ее… это необъяснимо известными нам законами. Как будто с тобой встретилась другая частичка из мирового океана энергии, видевшая мир такими же, как у тебя глазами. Вы как две половинки одного целого, кем-то случайно разделенные и встретившиеся в одном из созданных вами же миров… Я ни в чем тебя не убеждаю и ничего не советую, - поспешно сказал воитель, видя, что юноша начинает злиться, - можешь даже забыть, что я тебе говорил, считай, я просто мыслил вслух.
мы не ставим ссылки на сторонние сайты
Сообщение отредактировал adrielhanna - Воскресенье, 22.04.2012, 08:29 |
| |
| |
|
