|
| Цитата дня |
Творчество есть совместная медитация Бога и человека.
(Авессалом Подводный) |
|
|
|
Сезон (приключения черных археологов)
|
|
| золотко | Дата: Средище, 04.04.2012, 23:26 | Сообщение # 26 |
 Заинтересованный
Пользователь
Сообщений: 4
Награды: 0
Репутация: 0
Статус: в реале
| Quote (Каил) к горлу подступила волна ужаса
это как? Переделайте.
Счастливый Вы человек, Каил, раз не переживали такие чувства 
Далее события идут более динамичнее и не предсказуемо. Мне лично нравится, как пишет автор. Я погружаюсь в произведение полностью и недостатков не замечаю. Но это мое мнение. Очень, очень жду продолжения.
|
| |
| |
| Каил | Дата: Четвержище, 05.04.2012, 00:03 | Сообщение # 27 |
|
Генерал-полковник
Проверенный
Сообщений: 807
Награды: 13
Репутация: 19
Статус: в реале
| золотко, крик подступал к горлу, но не волна ужаса же. Мне непонятно. Так-то, Елена))
На далёкой планете
Есть солнечный остров!
Говорят, не ходить туда детям.
Но выполнить просьбу не просто,
Любопытство их гонит, как плети.
|
| |
| |
| Прохожий | Дата: Четвержище, 05.04.2012, 13:01 | Сообщение # 28 |
 Заинтересованный
Проверенный
Сообщений: 27
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: в реале
| Прочёл первую главу. Как я понимаю, в тексте будет затронута важная проблема. В целом - добротно, но не вау)) Тягуче как-то, мало атмосферы. Мне кажется, если бы автор меньше уделял внимания пояснениям действий героя, а больше-описаниям окружающего и мыслям, то стало бы веселей. Редакторской работы немного, сильно бросилось в глаза только:
Quote
к горлу подступила волна ужаса
это как? Переделайте.
В свободное время прочту дальше.
Каил, спасибо за отзыв. По поводу динамики учту, а что касается волны ужаса у горла, то это распространенное выражение и часто используется авторами, достаточно набрать его в яндексе.
Сообщение отредактировал Прохожий - Четвержище, 05.04.2012, 13:34 |
| |
| |
| Прохожий | Дата: Четвержище, 05.04.2012, 13:31 | Сообщение # 29 |
|
Заинтересованный
Проверенный
Сообщений: 27
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: в реале
| ГЛАВА 10. СЮРПРИЗЫ
Больничная каталка везет меня по мрачному гулкому коридору, слегка подсвеченному лампами дневного света, которые проплывают под потолком голубоватыми пятнами. Наркоз постепенно отпускает, возвращая сознание из наркотической эйфории операционной. Я начинаю чувствовать тело, и тупая головная боль напоминает мне, почему я здесь.
Открываю глаза уже в палате. Дверь приоткрыта, оттуда доносится резкий запах лекарств и застоявшейся в утках мочи. Надо мной склоняется сестра, деловито нащупав вену на сгибе руки, ставит капельницу и молча, уходит.
Пытаюсь повернуть голову и осмотреться, но из этого ничего не получается. Голова, запеленатая бинтами, водружена на подушке, и малейшее шевеление вызывает удары молота, которые изнутри кажется вот – вот разобьют черепную коробку.
Слышится голос сестры.
- Доктор, он приходит в себя.
- Как вы себя чувствуете, больной? – доносится голос доктора.
Пытаюсь разлепить сухие губы и ответить, но получается только свистящий шепот.
- Голова болит, и пить хочется.
- Это нормально, это пройдет. Вам повезло, что нет кровоизлияния, а только сотрясение мозга.
Кто – то подносит к моим губам стакан с водой, и я жадно пью, звякая зубами о стекло. Тяжелая усталость обволакивает все тело, и я проваливаюсь в омут сна.
Изредка я просыпаюсь, чувствуя, как ставят очередную капельницу или тыкают в рот ложкой с больничной кашей – размазней. Я отплевываюсь и сжимаю губы.
С каждым утром гул молотков в голове становился тише и вот, наконец, однажды проснувшись, я смог поднять руки и сесть на кровати. От резкого подъема меня повело, но через минуту я обрел равновесие и спустил ноги на пол.
За окном моросил мелкий осенний дождик и желтый кленовый листок, прибитый ветром, дрожал на стекле. В двухместной палате кроме меня никого не было. Вторая койка аккуратно заправлена. Я ощупал свою голову и с удовлетворением отметил, что чалма, окутывающая ее, стала заметно меньше.
Заметив на тумбочке у кровати тарелку с рисовой кашей и чашку киселя, накрытую черствой корочкой хлеба, я вдруг ощутил зверский голод и, радуясь этому, как верному признаку выздоровления, съел всю кашу и выпил кисель, не обращая внимания на комки, которых терпеть, не могу. От резких движений в висках застучало, но это не пугало, потому что голова больше не кружилась.
На следующий день я уже ковылял по коридору в сторону туалета, изредка останавливаясь отдохнуть и держась за стену. Постепенно воспоминания начали возвращать меня к действительности, которая была не очень радостной. Я вспомнил как Игорь сунул мне пистолет в карман и не найдя своей одежды, был уверен, что его забрали менты.
Но меня больше удивило то, что у дверей палаты не было никакой охраны. Неужели они не проверили, кто я такой и не знают, что я в розыске?
Теряясь в догадках, я решил при первой же возможности сбежать из больницы, списав отсутствие интереса к моей персоне на нерасторопность карающих органов. Но пока сбежать я не мог по причине слабости. Оставалось только набираться сил и надеяться, что за мной не придут.
Каждое утро я выглядывал в коридор и нервно ожидал увидеть фигуру в форме. И однажды я дождался. Улыбаясь во весь рот, к моей палате приближался … Витек. В руках он нес целлофановый пакет с фруктами и, увидев меня, ускорил шаг.
От неожиданности снова застучало в висках, и на мгновение суеверный ужас сделал ватными мои ноги. Я зажмурил глаза и подумал, что до выздоровления еще далеко, и я вижу привидение.
Витек, однако, оказался вполне живым и здоровым. Он радостно ввалился в палату и, бросив пакет на соседнюю кровать, по своему обыкновению громогласно выразил восторг.
- Привет, головастик! Чего это тебе на башку намотали, уши что - ли мерзнут?!
Он весело хохотнул, но заметив, что я держусь за дверной косяк и смотрю на него с открытым ртом, подхватил меня под руки и усадил на кровать.
- Сейчас все объясню, вижу ты совсем не в курсе наших приключений!
Он подвинул табурет к моей кровати, вынул из пакета яблоко и, потерев его о рукав, с хрустом откусил добрую половину. Прожевав, он посмотрел на меня и уже серьезным тоном начал свой рассказ.
- Ты, наверное, помнишь, когда мы виделись в последний раз, я лежал на земле с простреленным брюхом, а ты как сайгак скакал от Игоря.
Я кивнул.
- Так вот, лежу это я, значит, помираю помаленьку. Слушаю, как Игорь из твоего карабина бахает и думаю, что осталось мне недолго. Крови подо мной натекла целая лужа, но пошевелиться боюсь, знаю, что добьет. Закрыл глаза и жду, что дальше будет.
Витек нервно почесал живот.
- Потом он вернулся, обшарил карманы Айно и мои. Забрал у нас все золотые монеты, и слышу, лопатка звякает. Открыл один глаз, смотрю, а этот гад монеты в тряпочку завернул и под валун в мох закапывает. Я уже тогда вырубаться начал и тело все как будто отнялось. Слышал только, как он по телефону милицию и скорую вызвал, да сказал, что ты его убить пытался и все золото забрал.
Витек встал, задумчиво повертел в руке огрызок яблока и положил его на тумбочку.
- Ну а дальше, мне повезло, что пуля навылет прошла и позвоночник не задела. В реанимации месяц, четыре операции, полметра кишок удалили. Так что острого мне теперь нельзя. Из больницы выписался на той неделе, а следователь тут как тут. Рассказал мне про твои подвиги. Говорит, что не ожидали от тебя такой прыти. Ну, я его просветил как потерпевший, так что Игорь у нас по всем статьям был бы обвиняемым, если бы не помер.
- Все - таки умер, - равнодушно обронил я,- значит, менты за ним давно следили?
- В том то и дело, что нет, - усмехнулся Витек, - следили они за узбеками, которых он в подвале школы поселил. Они оказывается героинчиком барыжили, который сами и привозили. А наш знакомый с ними в доле был. В тот день, когда ты в школу пожаловал, у них как раз поставка новой партии была, вот спецназ их брать и приехал.
- Значит это не по мою душу приходили, - выдохнул я с облегчением и откинулся на кровати.
- Нет, конечно, кому ты нужен! – засмеялся Витек, - они даже за Игорем ехать не спешили, после моих показаний. А теперь, как он помер, так вообще дело прекратить хотят. Про золото я им наврал, что оно все у Игоря. Так что пусть теперь ищут.
Я вдруг почувствовал, как с души свалился камень размером с дом. Захотелось зареветь в голос, но я не стал этого делать, а просто еще раз вздохнул.
- Он сказал, что меня уважает.
- Кто? – Спросил Витек.
- Да Игорь, когда, его подстрелили.
Витек хмыкнул, и достал из кармана плоскую стальную фляжку.
- Давай-ка лучше дернем коньячку за все, что хорошо кончается!
Он сделал из фляжки два глотка и протянул ее мне, жуя яблоко.
- Хоть нам с тобой и нельзя, но по такому случаю не повредит.
Коньяк обжег мягким огнем гортань, и приятное тепло разлилось по всему телу. Глаза мои начали слипаться, а в голове зашумело. Ослабленный организм быстро среагировал на спиртное.
В дверь заглянула сестра, потянула носом воздух и грозно рявкнула на меня:
- Пьете! Сейчас зав.отделением скажу и он тебя выпишет к чертовой матери!
Витек засуетился, начал собираться и весело схватил сестру под локоток.
- Сестричка, увидев такую привлекательную женщину, я просто не могу не выразить свое восхищение! Что вы делаете сегодня вечером?
Он удивленно вскинула глаза, потом захихикала и вышла в коридор в сопровождении Витька. Обернувшись в дверях, он повертел пальцем у виска в ее сторону и подмигнул мне.
- Не забудь, нам еще Карельское золотишко из-под камушка достать надо!
В тот день я впервые уснул сном без сновидений и волнений. Через неделю мне сняли шов, и теперь на бритой голове красовался свежий розовый шрам, который первое время постоянно чесался. Меня перевели в общую палату, где я целыми днями играл в карты с соседями – такими же выздоравливающими и готовящимися к выписке. Я старался не думать обо всем случившемся, но оно само о себе напомнило.
Однажды утром в палату в сопровождении сестры вошел худощавый молодой человек в кожаном плаще «а ля Глеб Жеглов», из которого на тонкой шее смешно торчала круглая голова с зализанными назад волосами. В руке он держал потертый пухлый портфель. Сестра кивнула ему в мою сторону и он, представившись следователем, бесцеремонно уставился на меня бесцветными глазами – буравчиками.
- Я веду ваше дело и должен задать несколько вопросов, - произнес он таким – же бесцветным холодным голосом.
Соседи по палате тихонько скользнули за дверь и прикрыли ее снаружи.
Внутри у меня, что-то оборвалось и полетело по направлению к пяткам. Видимо это было мое сердце. Я сразу вспомнил о пистолете, который Игорь сунул в карман моей куртки, и приготовился все отрицать. Однако к удивлению, речь зашла совсем о другом.
Следователь жестом фокусника извлек из портфеля лист бумаги и, сунув мне его в руки, по-хозяйски скинул плащ прямо на мою кровать.
- Уголовное дело об убийстве в отношении вас прекращено, ознакомьтесь с постановлением и распишитесь.
Пока я читал постановление, он деловито осмотрелся, пододвинул к себе табурет и сел на него, положив портфель на колени. По его решительному виду чувствовалось, что он пришел не только за тем, чтобы объявить мне радостную весть о том, что меня больше не подозревают в убийствах. Он уже достал чистый бланк протокола допроса и нетерпеливо постукивал по нему ручкой.
- Расписывайтесь там, где стоит галочка, и приступим к допросу по другим фактам.
Явно передо мной был начинающий поклонник методов Глеба Жеглова, которого стоило немного остудить.
Я не спеша перевернул лист постановления, внимательно изучил подпись следователя, печать, и спросил с недоумением:
- А вы собственно кто?
Его глаза на мгновенье удивленно распахнулись, а затем метнули в меня молнии.
- Я следователь, вы что, не слышали?!
- Слышал, - медовым голосом произнес я, - только удостоверения вашего не видел.
Его лицо вспыхнуло. Торопливо выдернув из-за пазухи красную корочку удостоверения, он развернул его и демонстративно сунул мне под нос.
- Теперь все в порядке?!
По его оскорбленному виду я понял, что нажил себе непримиримого врага, но меня это нисколько не огорчило, ибо с системой подружиться нельзя.
Поэтому я вздохнул и грустно сказал:
- Нет, еще не все. Пожалуйста, уберите ваш плащ с моей кровати и повесьте его на вешалку у двери.
Наблюдая за тем, как он идет к двери с плащом в руках, я закинул руки за голову и улегся на кровать.
-Теперь я готов отвечать на ваши вопросы.
Он торопливо начал заполнять графы бланка протокола – дату, время, мое имя фамилию и отчество. Пока он это делал, я лихорадочно соображал, о чем пойдет речь, но на ум ничего не приходило.
Наконец, он закончил возиться с протоколом и спросил:
- При задержании у вас изъяли золотые монеты. Где вы их взяли?
Все стало на свои места. Как я мог не догадаться, что его интересует только золото?!
- Послушайте, господин следователь, я могу вообще не отвечать на ваши вопросы, поскольку Конституция гарантирует мне такое право! Но только по доброте душевной я вам скажу, что те монеты, которые у меня изъяли, я нашел под деревом. Больше ни о каких монетах я не знаю.
- Напрасно вы так себя ведете, - ехидно прищурился он, - из вашего карабина человека убили, и в отношении вас может быть возбуждено уголовное дело за небрежное хранение огнестрельного оружия. Поэтому советую говорить правду.
Он с победоносным видом окинул меня взглядом и заскрипел пером, записывая мои показания про монеты.
- Вас, наверное, плохо учили в ВУЗе,- прервал я его упражнения в каллиграфии, - но поскольку вы ехали сюда из Карелии, скажу по секрету, что когда убийца завладел моим карабином, я его не хранил, а носил. Так что ничего у вас не выйдет. Да вы и сами это знаете, иначе мне уже предъявили бы обвинение.
Он зло поморщился и спросил:
- Вы что юрист?
- Нет, усмехнулся я, - кстати, когда я смогу забрать свой карабин и автомобиль?
Глядя на его ехидную ухмылку, я повысил голос:
- Сразу хочу вас предупредить, если с моим имуществом что – то случится, просто так я с вас не слезу! Можете быть уверены!
Но у следователя в запасе оказался еще один последний козырь, которым он не преминул воспользоваться.
- Я гляжу, вам и адвокат не нужен, - тихо сказал он себе под нос, роясь в портфеле, и извлекая на свет еще одно постановление.
Это было постановление о возбуждении уголовного дела по факту моего побега из-под стражи. Датировано оно было тем же днем, когда я совершил побег.
- Ну что, теперь адвокат понадобится? – холодно спросил он, глядя на меня в упор.
Видя мой растерянный вид, он подвинулся ближе вместе с табуретом и прошипел:
- Если золото отдашь, дело прекратим в связи с твоим деятельным раскаянием, а нет, сядешь за побег!
Он поднялся со стула с довольным видом.
- Я зайду завтра в обед. И смотри у меня, без твоих фокусов. Готовь монеты.
После его ухода я долго лежал и глядел в потолок, несмотря на предложения сопалатников сыграть в карты.
На первый взгляд положение было безвыходное. Золота у меня не было, но следователю на это было плевать. Он уверен, что монеты у меня. А если я ему их не отдам, он просто меня посадит. Бежать из больницы, смысла нет. Всю жизнь не пробегаешь. Я взял из тумбочки копию постановления, которую мне вручил следователь и снова перечитал ее. Да, это был реальный шанс угодить за решетку. Кровь стучала в висках, отдаваясь болью в шраме на голове. Надо было что-то делать, и оставался только один выход.
Утро следующего дня было по-осеннему хмурым. Как обычно в палате зажегся свет и уборщица, гремя ведром и шваброй мыла полы, ворча и не обращая внимания, на недовольные возгласы разбуженных больных.
Вот из коридора послышался звон посуды, в которой развозили завтрак для лежачих. Ходячие, шаркая тапками, потянулись в сторону столовой. Я проглотил овсяную кашу без соли, не чувствуя вкуса, и расположился в холле у телевизора в ожидании оборотня в погонах.
Однако он заставил себя ждать и явился только перед обедом. Издали было видно его фигуру в кожаном плаще, идущую по коридору. Я кивнул ему и направился в палату, где в это время никого не было.
- Понимаешь, монеты мы уже продали, а деньги поделили. Здесь моя доля.
Я открыл свою тумбочку и вынул оттуда пачку долларов, перетянутую резинкой.
- Здесь десять тысяч. Больше нет, правда!
Следователь пожал плечами.
- Ладно, - потянулся он за деньгами, - с паршивой овцы …
Но я убрал пачку.
- Сначала покажи постановление о прекращении дела.
Он, молча, открыл портфель, достал оттуда постановление и сунул мне.
- Ух, ты! – удивился я, - оперативно работаешь. И начальник следственного органа уже утвердил, и печать имеется. Только даты нет. Заранее что – ли приготовил?
-Деньги давай! – занервничал он, косясь на дверь.
Я бросил деньги на кровать и принялся читать постановление, краем глаза наблюдая, как алчный мздоимец мусолит пачку долларов, пытаясь пересчитать купюры, не вынимая их из-под резинки. Наконец, он закончил, и деньги исчезли в его портфеле.
Я с облегчением вздохнул, убрал постановление в тумбочку и нажал кнопку вызова сестры на стене у своей кровати. Надо отдать должное следователю, он среагировал мгновенно, и тут - же вытряхнул все содержимое портфеля на пол, включая доллары. Однако это его не спасло, когда через секунду в палату ввалились люди в штатском и защелкнули наручники на его руках.
Появились понятые и лампа ультрафиолетового излучения, в свете которой ладони и пальцы оборотня горели, синим пламенем. Потом в лучах лампы таким же огнем засветились деньги, вытряхнутые на пол. Затем неудавшегося взяточника увели, а я еще полтора часа отвечал на вопросы уже другого следователя и подписывал протоколы допросов. Наконец все это закончилось, и в коридоре остался один Витек да мои соседи по палате, уважительно перешептывающиеся и косящиеся на меня.
Мы с Витьком вышли в больничный двор, и присели на лавочку. Задувал промозглый ветер, и я зябко кутался в халат.
- Слушай, Алексей, с тебя бутылка! – сказал Витек, - я вчера после твоего звонка, часа два убеждал этих оперов из службы собственной безопасности, что у них есть шанс поймать оборотня в погонах.
- Повезло то, что этот следак из другого региона. Они таких любят.
- Почему? – без особого интереса спросил я.
- Да потому, что меньше шансов, что у него столичная крыша.
- Знаешь, меня от них уже тошнит, - сказал я и поднялся, - пойду у сестры – хозяйки попрошу, чтобы мою одежду вернула, а то в халате я тут дуба дам.
- Как выпишусь, созвонимся.
В каморке, пропахшей нафталином и заваленной пакетами с вещами больных, мне вернули заляпанную кровью куртку, штаны и футболку. Я сгреб вещи под мышку и направился в свою палату отмывать следы крови с одежды. Сунув руку в карман куртки, я обнаружил в нем дырку и почувствовал за подкладкой, что-то увесистое. Разумеется, это был мой браунинг. Не представляю, как его не заметили, когда снимали с меня куртку и сдавали ее на склад, однако я обрадовался ему как старому знакомому.
Через неделю, выписавшись из больницы, я заехал к себе на работу и узнал, что меня уволили за прогулы, чему нисколько не удивился. Что это за экспедитор, которого ни в одну служебную экспедицию не пошлешь по причине его отсутствия. Обрадовало только то, что мне заплатили какие – то деньги.
|
| |
| |
| Прохожий | Дата: Четвержище, 05.04.2012, 13:34 | Сообщение # 30 |
|
Заинтересованный
Проверенный
Сообщений: 27
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: в реале
| Квартира встретила меня запустеньем и толстым слоем пыли, лежащим на мебели.
- Недели две назад твоя супружница уехала, - тараторила соседка баба Глаша, отдавая ключи, и пытаясь заглянуть через мое плечо в дверной проем, пока я возился с замком, открывая дверь.
- Вместе с полюбовником вывезли диван и свое тряпье. Ключи вот тебе оставила, сказала, что больше сюда не вернется.
Она еще что-то пыталась сказать, но я захлопнул дверь перед ее носом и, привалившись к стене, закрыл глаза. Впервые за эти месяцы я почувствовал себя дома. Не надо было ни от кого прятаться и ни за кем гнаться. Можно было просто расслабиться и ни о чем не думать.
Моя одежда пропахла больничным запахом, который я уловил только сейчас, поэтому она была немедленно отправлена в стиральную машину. После горячего душа, я завернулся в свой махровый халат и, приготовив нехитрый ужин из яичницы с колбасой, расположился за журнальным столиком перед телевизором, запивая трапезу пивом.
С некоторым удивлением я думал о странном поведении бывшей жены. Сначала всеми силами пыталась остаться в квартире жить, а тут вдруг съехала и вещи забрала. Хотя может, подвернулся новый любовник с квартирой, вот она и пустилась во все тяжкие. Во всяком случае, все это меня сильно устраивало, и я не стал забивать себе голову расшифровкой мотивов женских поступков. Все равно это дело неблагодарное и человеческой логике не подвластно.
По телевизору шел старый черно-белый фильм с Чарли Чаплиным, и я так увлекся незамысловатой комедией, что не сразу расслышал звонок домашнего телефона, стоящего на тумбочке, и прикрытого ворохом газет.
-Алло, - выдернул я телефонную трубку из-под пожелтевшей макулатуры.
На том конце некоторое время слышалось сопение, а потом раздались короткие гудки. Я бросил трубку и пошел доедать свой ужин, размышляя о том, какие у моей бывшей жены идиоты - любовники, звонящие по вечерам. Звонок не омрачил моего приподнятого настроения, а лишь напомнил о том, что теперь я живу здесь один.
Вечер шел своим чередом, пока вдруг неожиданно не погас свет. Чертыхнувшись, я отправился на кухню за фонариком, в темноте натыкаясь на мебель. Фонарика, однако, не было и я, чиркая спичками, вышел на лестничную клетку к электрощиту. Предохранители у нас выбивало частенько, так что ничего удивительного здесь не было. Странно было то, что свет не горел и на лестничной клетке.
Подсвечивая себе спичкой, я открыл дверцу щита, пытаясь разглядеть среди пучков проводов, те, которые шли к рубильнику моей квартиры. С удивлением я обнаружил, что мой рубильник просто выключен и потянулся, чтобы его включить.
В этот момент я почувствовал какое-то шевеление на лестничной клетке наверху слева и вдруг все, поняв, резко присел. Метнувшись к своей квартире и теряя по пути шлепанцы, я слышал, как что-то тяжелое с треском врезалось сзади в дверной косяк над моей головой. Проехав на боку по коридору, я инстинктивно вытянул руки вперед и, уперся в стоящий тут - же табурет. Я схватил его за ножку и с разворота швырнул в сторону двери. Раздался глухой удар, потом хрип и темная фигура, стоящая в дверном проеме, со стоном рухнула на пол.
Я напряженно прислушался, судорожно шаря вокруг себя в темноте, в поисках какого-нибудь оружия. Из полуоткрытой двери веяло холодом подъезда, и кроме шуршащих под руками газет никаких звуков больше не доносилось. На четвереньках я прополз к двери и втянул бездыханное тело в квартиру. В темноте не было видно лица незнакомца, который слабо стонал. Метнувшись на лестничную клетку, я включил рубильник на щите и, подобрав свои шлепанцы, заперся в квартире.
Передо мной предстала картина маслом. На полу, в тусклом свете лампочки, привалившись спиной к стене, полусидел молодой человек в кожаной куртке и джинсах, держась руками за голову. Сквозь его пальцы текли струйки крови, застывая черными дорожками на рукавах. Рядом лежала треснутая бейсбольная бита и останки табурета, которым я так мастерски отбился.
Лицо добра молодца мне показалось странно знакомым, и через секунду я вспомнил, что видел его в компании моей бывшей женушки, во время моего последнего визита на квартиру.
- Ну что горе любовник? – пнул я его ногой в бок, - решили от меня избавиться, и квартирку к рукам прибрать?!
Он застонал и попытался встать, но я предупредил это желание, схватив его за плечи, и врезал со всей силы коленом ему в подбородок. Стукнувшись головой о стену, и клацнув зубами, он затих и сполз на пол.
- Так-то лучше, - пробормотал я и посмотрел на него с сомнением, опасаясь за преждевременную кончину пациента.
Однако это был крепкий парень. Моя бывшая супруга не ошиблась в его физической форме. Если - бы он не промахнулся битой мимо моей головы, шансов у меня бы не было.
Он опять застонал и, перевернувшись на живот, начал медленно подниматься на руках. Мне надоело наблюдать за его попытками, и, сходив на кухню за скотчем, я без труда завел его руки за спину и туго обмотал их липкой лентой. Потом минуту поразмыслив, обмотал еще и его ноги. Потом я порылся в шкафу и, найдя там сомнительной свежести бинты и вату, наложил ему на голову повязку, предварительно полив рану йодом. Он замычал от боли разбитым ртом, из которого сквозь рассеченную губу торчали выбитые зубы, и пузырилась кровь.
- Э нет, дружок, так не пойдет, ты мне говорящий нужен! - сказал я и, подтянув его за шиворот, усадил на жалобно скрипнувший стул посреди комнаты.
Глаза его начали принимать осмысленное выражение и с ненавистью уставились на меня. Не обращая внимания на этот взгляд, я присел напротив и начал говорить монотонным голосом.
- У меня к тебе только один вопрос, кто тебя сюда послал?
Он прошепелявил разбитым ртом:
- Я случайно мимо проходил, а ты на меня набросился! Вызывай скорую и ментов. Я хочу на тебя заявление написать.
Он попытался изобразить ухмылку, но лицо его тут - же скривилось от боли.
Первым моим порывом было желание поднять с пола бейсбольную биту и раскроить ему череп, но усилием воли я взял себя в руки.
- Сейчас ты у меня по-другому запоешь, сука! – выругался я и заклеил ему рот скотчем, несмотря на отчаянное мотание головой.
Существует много способов заставить человека говорить. Практически все люди панически боятся боли. Однако членовредительство не входило в мои планы, ибо я наученный, горьким опытом общения с правоохранительными органами знал, что при малейшем подозрении меня могут арестовать.
Со стороны, конечно, все выглядело довольно сомнительно. Избитый человек в моей квартире, который заявляет, что я его покалечил. Свидетелей нет, так что вопрос здесь спорный, кому из нас поверят.
Если его и вправду подослала моя бывшая половина, то она с гарантией впишется за него и даст какие угодно показания в его пользу. Например, поведает, что они вместе пришли в квартиру, а я набросился на ее жениха из ревности. Чем не мотив? Довольный следователь, потирая потные ручонки, сразу начнет шить мне дело о нанесении телесных повреждений.
От этих невеселых мыслей меня оторвал мой пациент, который начал ерзать на стуле, и мычать. Видимо кровь из разбитого рта попала в нос, и ему нечем было дышать.
Я с треском оторвал липкую ленту от его рта, и он тут - же заорал на всю квартиру истошным фальцетом:
- Убивают, помогите !!!
Пришлось двинуть его кулаком между ребер, от чего он перестал вопить, засипел и закашлялся. Такое поведение говорило о том, то он меня не боится, что подтверждало либо его силу воли, либо безграничную тупость. Надо было его как-то заткнуть и напугать.
Я метнулся в ванную, и сорвал со стены кусок бельевой веревки. Потом сложил ее вдвое и перетянул рот буйно помешанного, завязав на затылке узлом. Теперь челюсти его были открыты, что позволяло дышать ртом, но не давало кричать.
- Ы-ы-ы ! – Сказал он, и кровавая слюна повисла в углах его рта.
- Совершенно с вами согласен, - передразнил я его, гримасничая, - шум нам ни к чему.
Я показал ему бейсбольную биту, аккуратно держа ее газетой за толстый конец.
- Смотри, здесь твои отпечатки пальцев. А на дверном косяке след от удара этой битой. Теперь если я вызову ментов и скажу, что ты ворвался ко мне в квартиру, поверят мне. Поэтому советую рассказать, кто тебя послал.
Он отрицательно замотал головой, загугукал, и яростно вращая глазами, попытался освободиться от скотча, который трещал, но не рвался.
Я с деланной грустью посмотрел на него и сказал:
- Тогда придется обидеть тебя на всю жизнь.
Я удалился в кладовку и, вернувшись, положил на журнальный столик целлофановый пакет, длинный гвоздь и толстый шнурок. Связав концы шнурка между собой, я надел это веревочное кольцо на гвоздь и поднес к лицу своей жертвы.
- Сейчас я сниму с тебя штаны, а шнурок накину на твой свисток. После чего начну вращать гвоздь до тех пор, пока шнурок не затянется и не пережмет твои кровеносные сосуды. При этом ты испытаешь непередаваемые ощущения, а через двадцать минут твой орган почернеет и отомрет. Само собой придется его ампутировать. Тогда ты точно не будешь нужен своей любовнице.
Он выкатил глаза и снова забился, пытаясь вырваться из пут, но я был к этому готов и, накинув ему на голову целлофановый пакет, обмотал его скотчем в районе шеи. Некоторое время он мычал внутри пакета, но когда воздух начал кончаться, решил, притвориться, что задыхается и затряс головой.
Я смотрел на него несколько минут, до тех пор, пока он не упал со стула на пол. Тело его дергалось в конвульсиях, голова бешено тряслась и билась о паркет. Выглядело довольно правдоподобно, и я поддев кухонным ножом край пакета, разрезал его.
Он сипло задышал, хватая ртом воздух, а лицо его меняло цвета. Синюшный сменился бордовым, а потом красным. Я присел над ним, держа перед его лицом все тот – же гвоздь со шнурком.
- Ну что, приступим ко второй части нашего шоу?
Он вяло открыл глаза и отрицательно покачал головой.
- Говорить будешь? – недоверчиво спросил я.
Он кивнул утвердительно.
- Ну, вот и славно.
Я усадил его на стул и снял веревку со рта.
Некоторое время он тяжело дышал, потом сплюнул на пол и сказал:
- Это все она. Сказала, что поженимся, если я тебя убью. Тогда и квартира освободится.
Я включил диктофон своего мобильного телефона и сунул ему под нос.
- С этого места подробнее!
В общем, из его рассказа получалось следующее. Моя бывшая супружница окрутила молодого парня по полной программе и завлекла своими женскими чарами неокрепший юный организм, который влюбился в нее по уши.
Поняв, что отрок у нее на крючке и никуда не денется, эта ехидна, разыграла спектакль как в театре юного зрителя. Она поведала своему поклоннику, что бывший муж, то есть я, редкая сволочь, которая испортила ей всю жизнь. Что де бил я ее смертным боем, и просто так я от нее не отстану и не успокоюсь, пока не разобью счастье влюбленных.
Постепенно она вдолбила в голову своего ухажера простую истину, что пока я жив не будет им спокойной жизни. В результате этого он решил выяснить мой график работы и отдыха, чтобы подкараулить меня и огреть битой по башке. С этой целью он периодически звонил мне домой и молчал в трубку.
После моего визита в квартиру она просто поставила ему ультиматум, что если он меня немедленно не убьет, то она его бросит. Вызвонив меня по домашнему телефону и узнав, что я дома, он радостно прискакал ко мне в подъезд, вывернул лампочку на лестничной клетке и выключил электрический рубильник на щите. Оставалось только грамотно тюкнуть меня битой, и счастливый брак был ему обеспечен.
Что интересно, оказалось, что этот гениальный план придумала моя бывшая жена, которая напутствовала своего любимого поцелуем и приказала звонить, когда дело будет сделано. Мое бренное тело они планировали расчленить в ванной, предварительно приобретя электропилку.
От этих откровений мурашки побежали у меня по спине, но я не подал вида, дослушав обвиняемого до конца и записав его монолог на диктофон.
В принципе можно было звонить в милицию и предъявлять им связанного неудавшегося убийцу, но меня терзали смутные сомнения. Я знал, что моя бывшая женушка обладает нехилой изворотливостью ума и сможет отпереться от всех этих обвинений, послав просто всех куда подальше. И тогда моя жизнь будет постоянно в опасности, потому что она не отступится от задуманного.
Я обшарил карманы куртки бейсболиста–любителя и, напевая себе под нос «Хочет бедную убить, цокотуху зарубить» вытащил оттуда его мобильный телефон.
- Чего смотришь? Говори, что все удалось! – приложил я телефон к его уху и добавил ласковым голосом, - скажи, пусть пилу везет!
Он отрицательно замотал головой.
- Я не могу!
- Послушай ты, жертва любви! - ткнул я его кулаком в бок, - ты что думаешь, что любовница тебя отмажет?!
- Ты и так себе наговорил статью за покушение на убийство и теперь зависит от меня, предъявлю я эту запись ментам или нет!
Он и в самом деле был туповат, потому что только хлопал глазами и качал головой.
Поняв, что мои призывы к его разуму бесполезны я решил действовать более наглядно и, накинув ему веревку на рот, достал шнурок с гвоздем.
Как только я расстегнул ремень и молнию на его джинсах, он гортанно заверещал, как подстреленный заяц и его глаза налились неподдельным ужасом.
- В последний раз спрашиваю, будешь говорить по телефону? – навис я над ним, сжимая в руке орудие пытки.
В воздухе вдруг резко запахло аммиаком, и я с отвращением увидел, что под стулом образовалась лужа мочи. Я понял, что достиг цели по запугиванию этого организма, и осталось только немного дожать его.
- Значит так, - посмотрел я на него сверху вниз, - сейчас я развяжу веревки, наберу номер телефона твоей любимой, и ты скажешь ей, что все удалось и можно приезжать с пилой.
- Если же ты опять начнешь мотать своей тупой башкой, то я лишу тебя всех твоих достоинств! Будешь через дырку писать, понял?!
Он всхлипнул и кивнул.
Я осторожно развязал веревку, будучи готовым в случае криков врезать ему по ребрам, однако это не понадобилось.
- Алло! - произнес он загробным голосом в трубку, приложенную мною к его уху, - все удалось, приезжай с пилой.
Я слышал, как в динамике пропел ее радостный голос:
- Хорошо милый буду через полчаса!
Меня это несколько покоробило и расстроило. Значит и в самом деле это была ее идея, если она так спокойно об этом говорит. Внутри поселилось какое – то нехорошее чувство, как будто дорогие гости украли у меня из буфета серебряные ложечки. Конечно, у меня не было ни буфета, ни ложечек, но бывшая жена удивила меня своими примитивными динозаврими инстинктами. Значит, она заслуживает ту участь, которую я ей приготовил и жалости не достойна. Почему то вспомнился наш неудавшийся брак и неудавшаяся любовь. Но эти воспоминания только на секунду поколебали мою решимость, мазнув под сердцем чем-то горячим и щемящим. Все это было отброшено, лишь только стоило мне услышать ее радостный голос в трубке. Радостный от того что я мертв.
Теперь оставалось только ждать. Только тут я обратил внимание, что до сих пор стою в одном махровом халате и шлепанцах. Быстро переодевшись и накинув куртку, я нащупал браунинг в кармане и пробормотал:
- Ну, вот и пришел твой час.
|
| |
| |
| Каил | Дата: Субботтаж, 07.04.2012, 17:57 | Сообщение # 31 |
|
Генерал-полковник
Проверенный
Сообщений: 807
Награды: 13
Репутация: 19
Статус: в реале
| Окончил чтение на половине пятой главы. Лично мне скучновато читать, но стиль у вас хороший, интересные мысли и находки встречаются в тексте. В главе "один в городе" я смутно увидел смысл её названия, то есть плохо раскрыто одиночество,я его не разглядел, вы запихнули мысли про это в последующую главу. Конечно, без жены и дочери плохо жить, но всё-таки, если и вы хотели показать одинокого гг, то плохо получилось. Может я и не прав, просто мнение читателя.
Quote Утром смотрим в окошко - возле пушек уже красноармейцы в полушубках ходят, да немецкие мертвяки, закоченевшие, из сугробов торчат. Мы с сестрой на них верхом даже с горки покататься успели
на немецких мертвяках с горки покататься что ли? О_о
Quote Бойцы принесли маленький браунинг, отобранный у обер-лейтенанта. Из него он пытался застрелиться, но успели отобрать
Успехов в дальнейшем!
На далёкой планете
Есть солнечный остров!
Говорят, не ходить туда детям.
Но выполнить просьбу не просто,
Любопытство их гонит, как плети.
Сообщение отредактировал Каил - Воскресенье, 08.04.2012, 00:13 |
| |
| |
| Прохожий | Дата: Вторка, 10.04.2012, 18:12 | Сообщение # 32 |
|
Заинтересованный
Проверенный
Сообщений: 27
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: в реале
| Мой визави привязанный к стулу снова заскрипел скотчем пытаясь вырваться, и несмело напомнил о себе наивным вопросом.
- А когда ты меня развяжешь?
Я усмехнулся, и снова накинув ему веревку на рот, проверил прочность пут на руках и ногах.
- Скоро друг мой скоро.
Звонок прозвенел неожиданно для нас обоих. Я выключил свет в прихожей и на секунду прильнул к дверному глазку. Моя благоверная стояла на тускло освещенной лестничной клетке, но все равно было видно, что она ярко накрашена, имеет на голове нехарактерную для нее прическу «взрыв кометы» рыжего цвета, а высокий ворот ее плаща поднят закрывая лицо.
- Ишь ты хитрая какая! - подумал я, - даже облик изменила, чтобы соседи не узнали.
Она вошла в темную прихожую, и некоторое время пыталась осмотреться, сняв очки и привыкая к полумраку. Я слегка подтолкнул ее сзади и захлопнул дверь, которая кровожадно клацнула железными зубами замка. От неожиданности она ойкнула и обернулась, а я включил свет.
Похоже, я ее недооценил. Я ожидал всего чего угодно - слез, криков, проклятий, но только не этого. Окинув быстрым взглядом комнату и коридор, она, молча, попыталась лягнуть меня в пах сапогом на высоченном каблуке и одновременно открыть дверной замок. Эту попытку я впрочем, присек, заломив ей руку за спину и прижав лицом к стене.
- Слушай сюда, сука! – прошипел я ей в ухо зловещим шепотом, - веришь, что я тебя сейчас придушу?!
Завитки ее волос щекотали мои ноздри, очень хотелось рассмеяться и чихнуть, но этого делать было нельзя, иначе весь эффект сойдет на нет.
Она тоненько пискнула, пытаясь вывернуться, но я прижал ее к стене еще сильнее и продолжал.
- Я знаю, что вы со своим бойфрэндом хотели меня убить, но у меня к тебе предложение.
Она несколько обмякла а я, ослабив хватку, повернул ее к себе и заглянул в глаза.
- Как выяснилось, я тебя все еще люблю и готов все простить, при одном условии.
В ее глазах скользнуло удивление, смешанное с презрением, но потом они приняли притворно участливое выражение.
- Я согласна, все что хочешь! - прошептала она и обвила мою шею руками, пытаясь поймать мои губы своими.
Я несколько отстранился и произнес:
- А условие простое. Тебе надо прямо сейчас убить третьего лишнего.
Я кивнул в сторону связанного пленника, который безуспешно бился на стуле в попытках освободиться. Видимо он был невысокого мнения о моральных качествах своей избранницы, потому что, услышав, что речь зашла о его убийстве, задергался еще сильнее и в результате повалился вместе со стулом на бок.
Мы подошли к нему и я, достав из кармана завернутый в носовой платок браунинг, вложил его в ее ладонь. Она удивленно вертела его в руках и лицо, ее исказилось от страха.
- Но… я не знаю, как из него стрелять!
- Не бойся, - проворковал я, направляя ее руку с пистолетом на перемотанное скотчем тело, - нажимаешь на спусковой крючок и все.
Я отпустил ее и присел в кресло.
- Ну, давай! Один хлопок и соседи не услышат!
Ее фигура, напоминавшая до этого затравленного зверька, сразу распрямилась. Как ни в чем не бывало, она поправила прическу и обернулась в мою сторону. По ее лицу пробежала победоносная ухмылка, и черный зрачок пистолетного ствола тут же уставился мне в лицо.
- Что ты думал, что мне твоя любовь нужна?! – неожиданно громко взвизгнула она, - всю жизнь ты мне испортил, сволочь!!!
Было видно, что она пытается себя накрутить, чтобы вспомнить обо мне все плохое и сильнее возненавидеть меня. Наверное, женщины так устроены, что убить могут, только если испытывают сильные эмоции. Я бы ее пристрелил не раздумывая и не испытывая никаких эмоций.
От этих мыслей я улыбнулся, и это ее еще больше взбесило. Она начала медленно приближаться ко мне с пистолетом в вытянутой руке.
- Что улыбаешься, думаешь, я не выстрелю?!
Голос ее дрожал и срывался на крик.
- Ты значит чистенький, а я тварь последняя?!
- И потаскуха! – добавил я, и резко вскочив с кресла, бросился в прихожую.
Сзади раздался жуткий грохот, как будто ударили в огромный колокол. Я упал на пол и закрыл голову руками. Все заволокло едким дымом, и пронзительный писк проник в барабанные перепонки, заглушая все звуки. Я зажал пальцами нос, и выдохнул несколько раз, пытаясь пробить эту пробку. Писк немного стих, и сквозь него я услышал стоны.
Обернувшись, я увидел женское тело в обтягивающих сапогах – ботфортах и короткой юбке, лежащее на спине. Плащ был расстегнут и покрыт мелкими черными каплями. Правый рукав был залит кровью и обнажал сахарной белизны кости запястья, в том месте, где должна быть кисть руки.
Копна рыжих волос раскинулась на паркете, а вместо лица зияло месиво из костей, зубов и кроваво пульсирующего мяса. Из этих останков выступал обломок затвора браунинга, поблескивая изломами стали.
Я ошарашено посмотрел на тело и понял, что стонать оно уже никогда не сможет. Стонало другое тело, лежащее на боку и привязанное скотчем к стулу. Дым немного рассеялся, и я прошел в комнату по засыпанному битым стеклом паркету. Легкий ветерок шевелил занавески на окне, разбитом взрывной волной.
Видимо я немного перестарался, набивая ствол браунинга тротилом, а патроны тетрилом вместо пороха, которые в избытке оставались после обезвреживания ручных гранат, привезенных с раскопок.
В первый раз мне эта мысль пришла в голову, когда я собирался нанести визит Игорю. Стрелять в него я не собирался, а хотел подсунуть ему браунинг из мести. Но тогда не сложилось, и начинка осталась в пистолете нетронутой. Теперь же моя бывшая супруга сама сделала свой выбор.
Риск конечно был. Она могла поддаться на мои уговоры и застрелить своего любовника, но когда я заметил презрительное выражение ее глаз, сомнений не осталось. Она убьет меня, а не его.
Я еще раз посмотрел на ее бездыханное тело и принялся разрезать ножом скотч, опутавший моего пленника. Освободившись, он зажал нос пальцами и начал выдыхать, сидя на полу. Видимо волной его тоже приложило. Вид у него был ошалелый.
Я оторвал его от этого занятия и изложил свою версию событий, согласно которой, мы втроем мило ужинали на кухне, и моя бывшая супруга вдруг удалилась в комнату, где видимо, решила застрелиться, а попутно и взорваться.
Он тупо кивал головой в ответ на мои доводы:
- Не поверят.
- Надо, чтобы поверили, а не то, я поведаю о диктофонной записи.
Он посмотрел на меня долгим взглядом и процедил сквозь зубы:
- Ну, ты и сволочь!
Я притворно беззаботно улыбнулся и сказал:
- У каждого свои методы. Кто-то бейсбольной битой да электропилкой орудует, а кто-то мозгами шевелит. Так что советую излагать мою правдивую версию событий. Это в твоих интересах.
|
| |
| |
| Прохожий | Дата: Вторка, 10.04.2012, 18:19 | Сообщение # 33 |
|
Заинтересованный
Проверенный
Сообщений: 27
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: в реале
| ГЛАВА 11. НОВАЯ ЖИЗНЬ
- Левее, левее давай! Так, теперь чуть ниже. Стоп! Крепи!
Витек победоносно сложил руки на груди и замер на несколько секунд, любуясь новенькой неоновой вывеской, на которой были изображены перекрещенные металлоискатель и лопата. Ниже шла надпись «Все для поиска кладов. Магазин амуниции и антиквариата».
Я расплатился с рабочими, убиравшими стремянку, и тоже посмотрел на вывеску, которая украшала застекленный фасад нашего магазина, расположенного на первом этаже жилого дома. В его витрине был выставлен манекен, одетый в камуфляж и склонившийся над открытым деревянным сундучком, из которого виднелись позеленевшие от времени медные монеты. Рядом с манекеном стояла лопата и металлоискатель. Когда на улице темнело, включалась подсветка вывески и сундучка.
Прохожие, валившие по улице толпой после напряженного рабочего дня, с интересом притормаживали возле нашей витрины, но заметив надпись на двери «СКОРО ОТКРЫТИЕ», шли дальше.
- Ну вот, а ты говорил, что помещение возле метро дорогое, - усмехнулся Витек, - смотри, сколько людей хотят нас посетить!
- Не говори гоп, - бросил я и вошел в магазин, звякнув дверным колокольчиком, сделанным из снарядной гильзы.
Здесь на полках стояли металлоискатели различных марок, лопаты и рюкзаки. Тут – же на вешалках висели камуфляжные непромокаемые куртки, брюки и плащи. Рядом возвышались различные ботинки и сапоги.
На отдельной витрине под стеклом лежали старинные монеты и амуниция времен войны. Несколько немецких касок, котелков и саперных лопаток украшали верхние полки.
Я окинул взглядом все это убранство и тяжело вздохнул, вспомнив, скольких трудов нам стоила поездка в Карелию за золотом.
Самым простым оказался путь до пограничной зоны, который мы преодолели на джипе Витька. Однако попытка проехать дальше потерпела неудачу из-за большого количества пограничных патрулей на автомобилях, разъезжавших по лесным дорогам. Мы несколько часов наблюдали за ними, оставив машину на обочине и изображая из себя рыбаков со спиннингами у моста через быструю каменистую речку. На другом берегу виднелся свежевыкрашенный щит желтого цвета, на котором огромными черными буквами было выведено « Внимание! Пограничная зона! Предъяви пропуск!»
То – ли границу начали оборудовать в серьез, то – ли это была очередная показуха перед визитом большого начальства, но проехать в пограничную зону на автомобиле без пропуска было нереально. Получить такой пропуск было тоже нереально, учитывая цель нашей поездки. А я вообще опасался слежки, зная любовь ко мне местных правоохранителей после моих приключений.
Так мы и сидели на камнях под дождем, периодически со свистом забрасывая спиннинги в бурлящий поток, и считая пограничные УАЗики, то и дело громыхавшие мимо по бревенчатому настилу моста. Наградой нам неожиданно явились две килограммовые форели, пойманные на блесну. Витек хотел еще остаться порыбачить, но я отговорил его, напомнив, что мы здесь не за рыбой.
К реке был хороший подъезд по грунтовке, проложенный до нас рыбаками на автомобилях. Тут мы и расположились, загнав машину в кусты и поставив палатку. Демонстративно прислоненные к дереву спиннинги и варящаяся в котелке уха, говорили о том, что кроме рыбной ловли нас ничего не интересует.
Сидя под тентом палатки, я крутил свой навигатор, пытаясь прикинуть расстояние до нужной нам точки. Трудность состояла в том, что мы не помнили точно место, где были зарыты монеты. У нас был старый истрепанный атлас, в котором Витек поставил крест карандашом по памяти, и теперь предстояло своими ногами дойти туда и убедиться в правильности этих координат. Радовало только одно – это место было ископано и завалено железным хламом, выкопанным нами при поиске монет. Да и в навигаторе у меня остались координаты этого заброшенного хутора. Так что шансы найти монеты были довольно велики.
Ободренный своими мыслями, я присоединился к Витьку, который уже снял котелок с огня и осторожно дуя на ложку, прихлебывал оттуда уху.
Однако спокойно поужинать нам не довелось. Со стороны дороги сквозь шум дождя донеслось тарахтенье мотора. Это была не машина, поэтому мы отложили ложки и настороженно прислушались. Свет фары метался между деревьями, приближаясь, и вот к нам из кустов выкатился мотоциклист. Это был молодой коротко стриженый парень лет двадцати, в телогрейке и резиновых сапогах. Он заглушил мотор и, упершись ногами в мокрую траву, молча, уставился на нас тяжелым взглядом.
Сразу стало ясно, что приехал он не с добрыми намереньями и в меру своей глупости пытается напугать приезжих городских туристов.
-Здравствуйте! – наконец процедил он сквозь зубы и нахмурил брови.
Видимо он казался себе очень грозным, однако по лицу его пробежала тень сомнения, потому что наша реакция не соответствовала его ожиданиям.
Я упер руки в бока и также молча, принялся разглядывать его в упор. Витек на миг оторвался от ухи и равнодушно бросил:
- Здровей видали. Че надо?
Парень на секунду оторопел, но потом вспомнил, что он местный, и у него есть поддержка, а мы пришлые и одни.
- Я не хочу вас здесь видеть, - глухо произнес он, - это наше место!
Все-таки он был в себе уверен, потому что был не один. Это чувствовалось по его тону. Скорее всего, это был засланец, а остальные либо прятались в кустах, либо ждали его в деревне за пару километров отсюда. Ничем другим я не мог объяснить такое идиотское поведение. Не полезет же этот сопляк драться на двух взрослых дядек.
Я подошел вплотную к мотоциклу и тут же уловил запах свежего перегара от седока. Сразу стала ясна причина его безумной отваги.
- Слушай хлопчик, - навис я над ним, - уезжал бы ты отсюда, а то ночь темная, в реке можно утонуть вместе с мопедом!
Он нервно оглянулся и, увидев, что Витек обходит его сзади, начал поспешно лягать ногой педаль стартера, до тех пор, пока мотоцикл не завелся с громким треском.
- Я вас предупредил! – крикнул он, и через минуту его след простыл, оставив после себя облако едкого дыма, да неровную колею выброшенной колесами глины.
- Как думаешь, - спросил я Витька, - если мы завтра пешком отсюда пойдем, местные сорванцы нам машину сожгут или просто угонят?
Витек вздохнул и поддел ложкой из котелка кусок рыбы:
- Придется ехать на машине.
Перед сном я отмотал длинный кусок лески и, нацепив на него несколько пустых консервных банок, повесил эту гирлянду между деревьями над тропой, ведущей к дороге. Мелкие камушки в банках должны были предупредить нас о не прошеных гостях, идущих по тропе.
Витек глядя на мои приготовления, только усмехнулся и, пошарив в своем бездонном рюкзаке, вытянул оттуда обрез трехлинейной винтовки со свежеструганным цевьем.
- На, держи. Спать по очереди будем.
Опять ты за свое! – выругался я и начал рассказывать Витьку о прелестях следственного изолятора, куда мы могли загреметь за такие штуки.
В ответ он только зевнул и полез в палатку, пробурчав в ответ:
- Ты первый дежуришь.
Некоторое время я ходил вокруг палатки, подбрасывая в костер сухие сосновые ветки. Дождь перестал, и искры от сгоревшей хвои, будто обрадованные этим событием высоко взлетев, таяли в темноте ночи, опускаясь белым пеплом мне на голову.
Я поставил на бок алюминиевую канистру с водой и уселся на нее, отодвинувшись от костра в тень кустов. Приятное тепло от огня разливалось по телу и глаза начали слипаться. Единственное что не давало уснуть это храп Витька в палатке, который заглушал шум реки и треск костра.
Рассматривая обрез, я разрядил его и вынул затвор. Конечно, это было копаное оружие. Зашлифованные каверны на металле ствола говорили сами за себя. Однако затвор ходил легко и подавал патрон без задержек. Витек был в своем репертуаре и неизвестно, что у него еще припрятано в рюкзаке, который я решил обыскать утром.
-Будем надеяться, что он нам не понадобиться, - подумал я и принялся протирать платком все части обреза и патроны. Отпечатки пальцев были здесь абсолютно не нужны.
Закончив, я надел тряпичные перчатки и собрав оружие, дослал патрон в патронник. Затвор глухо щелкнул, и этот звук отразился у меня под ложечкой, навевая неприятные воспоминания.
Перед глазами встало перекошенное ненавистью лицо моей бывшей жены, в последние минуты жизни. Ее изуродованное тело на полу. Морг и плачущая у меня на плече дочь, которой я не мог ничего рассказать. Тупой следователь, изводивший меня две недели своими вопросами и, в конце концов, прекративший уголовное дело.
Все это разом навалилось на меня так, что к горлу подкатил ком и острое, как бритва чувство одиночества резануло по сердцу, выжимая слезы из глаз.
- Отставить сопли!
Я узнал этот голос, который всегда раздавался внутри, когда мне было очень плохо, и безнадега пыталась меня одолеть.
- Ты ни в чем не виноват и все сделал правильно! Поэтому хватит ныть и живи дальше!
- Но я же убил близкого человека!
- Она сама себя убила, а хотела убить тебя! И для нее ты был врагом, а не близким человеком!
Вообще этот мой голос отличался логическим мышлением, и мог оправдать любые поступки. Иногда я ему не доверял, но в этом случае я знал, что он был прав. Однако от этого было не легче, и оставалось надеяться, что со временем черный камень упадет с моей души.
- Что, опять начинаешь?! – тут - же откликнулся голос, - приказываю забыть это дерьмо и жить дальше!
- Нет никаких черных камней, есть только ты! И у тебя еще впереди масса важных дел! А не будешь меня слушать, сдохнешь под забором, жалея себя, такого бедного и одинокого!
- Да кем ты себя возомнил?! – возмутился я в ответ, - пока у меня я есть, я не пропаду!
Голос удовлетворенно хмыкнул и замолк. Видимо его устраивали такие мои рассуждения.
Я тряхнул головой и выругался вслух:
- Черт тебя задери! Так и с катушек съехать не долго!
Однако теперь я ощущал удивительное спокойствие и даже некоторую приподнятость духа, обратив все свои мысли к завтрашнему дню, который сулил нам новые приключения.
Светящийся циферблат наручных часов обрадовал меня своими стрелками, которые показали, что смена кончилась. Растолкав Витька и вручив ему тряпичные перчатки вместе с обрезом, я залез в спальный мешок, и блаженно растянувшись, заснул без сновидений.
Мне показалось, что уже через мгновенье Витек тряс меня за плечо.
- Вставай! Пора!
На часах шесть утра, и я зябко поеживаясь, вылез из сырой палатки, на ходу пытаясь натянуть одновременно штаны и берцы. Под ногами хрустела трава, покрытая инеем и замерзшая за ночь. Первый ледок плавал в лужах, оставшихся после дождя.
В утренней пелене тумана, мы, осторожно озираясь, быстро собрали вещи, свернули палатку и уже через несколько минут наш джип, приглушенно урча дизелем, пробирался по колее через заросли кустов, к дороге.
Глубокая лужа поперек раскатанной грунтовки, заставила нас остановиться. Вчера, до дождя, когда мы съезжали к реке, эта лужа была мелкой, и мы легко ее преодолели. Но сегодня она требовала к себе внимания, поскольку дна ее видно не было.
Я вытащил из багажника лопату и, скользя на мокрой траве, подошел к луже. Опасения оказались не напрасными. Из колеи, скрытой мутной водой, одна за другой были извлечены две коротких доски, истыканные толстыми гвоздями. Эти ежики лежали под водой остриями вверх и ждали таких дураков, как мы. Не было сомнений, что эти доски нам оставил вчерашний мотоциклист. Я сложил деревяшки вместе и убрал их в багажник. Трофей нам еще пригодится.
Витек выругался, а меня это даже обрадовало. Теперь стало понятно, что кроме мелких пакостей от местных никаких неприятностей ожидать не стоит. Можно было не бояться засады или одинокого выстрела из кустов. Однако это не спасло бы нашу машину от разграбления, оставь мы ее у реки.
Выбравшись на главную дрогу, мы с опаской переехали мост через реку и углубились в пограничную зону. Выключив фары, мы медленно двигались по накатанной грунтовке и одновременно прислушивались. В любой момент из-за поворота мог выехать пограничный УАЗик, и тогда наше путешествие могло сразу закончиться.
- Так, - не выдержал я, - давай свернем в лес и машину оставим. До точки три километра можно пешком дойти.
Витек молча, кивнул и одним поворотом руля, свернув с грунтовки, погнал джип, петляя между сосен. Колеса пробуксовывали на влажном мху, но машина двигалась вперед скачками до тех пор, пока не скатилась в овраг, поросший кустарником. Это было идеальное место для укрытия.
Набросив на автомобиль маскировочную сеть, мы двинулись дальше пешком, взвалив на спины рюкзаки с металлоискателями и лопатками. Туман медленно рассеивался, опускаясь ниже к земле вместе с ночным холодом, и солнце изредка проглядывало из-за облаков. Мы шли вдоль лесной дороги, внимательно прислушиваясь к шуму деревьев, готовые в любой момент залечь и затаиться.
Вот впереди донесся шум мотора, и мы привычно повалились среди кустов и мха. Я вытянул шею, пытаясь рассмотреть того, кто ехал по дороге, но перед глазами маячили только листья черники, да подошвы ботинок Витька. Шум приблизился, и я с удивлением увидел сквозь ветви, как мимо нас, подпрыгивая на ухабах, пронесся колесный трактор «Беларусь» с прицепом. В прицепе были плотно уложены сосновые стволы с обрубленными сучьями, на которых верхом сидело человек десять мужиков в телогрейках и драных брезентовых куртках.
- Ты посмотри на них, - ухмыльнулся Витек, когда трактор скрылся за поворотом, - под носом у погранцов лес воруют!
Я сел и привалился к сосне спиной.
- Да мне по барабану, пусть хоть каждый себе по три бани в деревне построит! Удивительно, что они погранцов не боятся.
- А чего здесь удивительного?
Витек поднялся и забросил рюкзак на спину.
- Местные, друг ты мой, знают, где ездить и когда лес рубить, чтобы не попасться.
Получалось что и, правда, местные выбрали удачный день, потому что дальше нам не попалось вообще ни одной живой души, не говоря уже о пограничниках. Навигатор весело попискивал, отсчитывая последние сотни метров до намеченной точки, и вот уже показались знакомые холмы урочища, которое мы с таким усердием перекапывали в поисках золота.
Тут я обратил внимание на следы от мотоциклетных шин, уходящих с песчаной насыпи дороги в сторону, как раз туда, куда мы направлялись. Колея четко прослеживалась среди мха. Витек ушел метров на сто вперед, и мне пришлось догнать его бегом. Я схватил его за плечо и, приложив палец к губам, показал взглядом в сторону следов. Он тут- же выдернул из рюкзака обрез и держа его наизготовку начал осторожно пробираться между сосен. Я последовал за ним.
Наконец впереди показался знакомый холм, который являл собой лунный пейзаж, так он был ископан мелкими и глубокими шурфами. Среди ям громоздились куски железа, ржавые ведра и прочий хлам, вырытый нами при поиске монет.
Здесь никого не было, но комья свежевыкопаной земли и куски мха говорили о том, что сюда недавно нанесли визит наши конкуренты. Мы, молча, переглянулись, и бросились к валуну, у которого Игорь закопал монеты. Здесь дерн был снят сплошным слоем на площади пяти метров. Корни беспомощно торчали из под сосен, обрубленные острым лезвием лопаты. Рядом громоздились квадраты мха, аккуратно сложенные друг на друга.
Не веря своим глазам, я судорожными движениями достал из рюкзака металлоискатель, и, собрав его, принялся проверять землю сантиметр за сантиметром.
- Да брось ты это дело, - махнул рукой Витек, - сразу видно, что место вычищено на совесть.
Это было правдой. Ни одного сигнала прибор не подавал, несмотря на то, что я раз за разом проводил им над землей.
Некоторое время мы, молча, стояли, ошарашенные увиденным. На меня вдруг навалилась апатия. Захотелось просто лечь на землю и никуда не идти. Я вдруг понял, что все наши потуги этого сезона оказались бесполезными. Кто-то более хитрый и удачливый обвел нас вокруг пальца. Я, молча, привалился к дереву, слушая, как внутри поднимается темная холодная злоба.
Видимо все это отразилось на моем лице, потому что Витек, похлопал меня по плечу и попытался успокоить.
- Ладно, забей. Не жили богато, не х… начинать!
И тут меня прорвало.
- Да пошел ты! – заорал я, - меня из-за этого золота чуть не грохнули, покалечили и в тюрьму посадили!
Я еще что-то долго кричал, размахивая металлоискателем едва не разбив его о дерево, но Витек вырвал прибор у меня из рук. Потом он, молча, слушал, опершись на лопату и улыбаясь, кивал головой в такт до тех пор, пока я не выдохся.
Дорога к машине казалась долгой и изматывающей. Мы брели по лесу под дождем, не разбирая дороги. Тучи заволокли небо, начинало темнеть. Первые хлопья снега сменили капли дождя, и вот уже из-за белой снежной пелены едва можно было разглядеть дорогу. Мне уже было все равно, кто нам попадется на пути. Только тут я понял, что все кончено и нет больше никакого смысла куда – то рваться и ехать. Однако в голове начали один за другим, всплывать вопросы. Кто украл наше золото, и как он нашел место, где оно было спрятано?
В случайности я не верил, потому что, судя по характеру раскопа, искали целенаправленно и знали примерно, где искать.
Я поделился своими мыслями с Витьком, на что он тяжело вздохнул:
- Да уж, искали по наводке. Вот только кто навел?
Усталые и мокрые, мы добрались до машины. Обсушиться решили в ближайшей деревне, благо она была километрах в двух от нас. Холодный дождь со снегом сек по лобовому стеклу. Машину то и дело заносило на поворотах, но Витек молча крутил баранку и с каким-то остервенением давил на газ. Наконец, наш заляпанный грязью джип въехал в деревню, и дорога из грунтовой превратилась в разбитую асфальтовую, езда по которой напоминала о стиральной доске.
Фонарь на единственном столбе светил в вечерних сумерках над обшитой досками избой посреди деревни, украшенной фанерной вывеской с надписью «СТОЛОВАЯ». Остальные дома терялись в темноте, проглядывая редкими огоньками окон вдоль улицы.
|
| |
| |
| Прохожий | Дата: Средище, 11.04.2012, 12:00 | Сообщение # 34 |
|
Заинтересованный
Проверенный
Сообщений: 27
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: в реале
| В тусклом свете можно было разглядеть несколько автомобилей, припаркованных среди луж перед этой точкой общественного питания. Свернули туда и мы. Вспомнив о том, что целый день не ели, мы, не сговариваясь, потянули носами и уловили запах выпечки и жареного мяса, доносившийся из помещения.
Внутри было жарко натоплено и раскрасневшаяся продавщица, она же официантка лет пятидесяти, металась между барной стойкой и развеселой компанией сегодняшних мужиков, обмывавших удачную продажу краденого леса. Кроме них за столиками никого больше не было, но и этого было достаточно, чтобы произвести впечатление толпы, потому что они ржали и гомонили как табун коней. На нас они лишь мельком обратили свои взгляды, а затем снова принялись выпивать и закусывать.
Мы устроились в углу за грубо сколоченным дубовым столом и, бросив свои мокрые куртки на лавку, несколько минут блаженно сидели, наслаждаясь теплом. В это время удачливым лесорубам подали шампура с шашлыком, которые громоздились на подносе, извлеченном официанткой из окошка, соединяющего кухню и зал для посетителей. Новое блюдо, исходящее стекавшим салом и издающее ароматы поджаристой корочки, было встречено с одобрением и за соседним столом звякнули запотевшие бутылки, наполняя ледяной водкой стаканы в крепких руках охотников за бревнами.
- Степановна, давай-ка музон погромче! – хлопнул официантку по необъятному дряблому заду, видимо главный лесоруб – коренастый мужик с испитым и заросшим кудлатой щетиной, лицом.
Степановна взвизгнула и кокетливо сделала вид, что пытается отмахнуться пухлой ручкой, что вызвало новую бурю восторгов и хохота. В тесном зальчике загремела какая–то попсовая мелодия, под которую никто не танцевал. Табачный дым висел в воздухе плотной пеленой, несмотря на открытые форточки.
Я отловил официантку у барной стойки и, перекричав музыку, заказал скромную трапезу с выпивкой, которую она принесла нам на удивление быстро.
Постепенно лесорубы, довольные добычей, начали расходиться. В конце концов, за столом их осталось трое вместе с главным, как я окрестил его про себя. Они уже изрядно захмелели и бубнили друг другу что – то бессвязное, то и дело, пытаясь налить водку в стаканы, но больше проливая.
Мы с Витьком, моментально уничтожив свои тефтели с картошкой, и выпив, разомлели, тихо переговариваясь и решая, что нам делать дальше. В общем-то, решать было нечего. Кругом у нас получился облом, так что надо было ехать домой.
- Ну что - же, начнем все сначала, - сказал я и разлил остатки водки из графина по стопкам.
Витек, не чокаясь, выпил, хрустнул соленым огурчиком и посмотрел на меня.
- Знаешь, есть у меня одна идея!
- Больше никуда не поеду! – взмахнул я рукой, - надоел уже этот порожняк!
- Денег нет, с работы уволили, да еще ты со своими гениальными идеями!
- Да ты послушай! - понизил голос Витек, - никуда не надо ехать! Берем в аренду помещение и открываем магазин снаряжения для поиска! Там же можно и военным антиквариатом торговать, благо у нас с тобой всякого копаного железа полно.
Я скептически пожал плечами.
- А деньги где возьмем?
Витек хитро усмехнулся.
- Есть у меня небольшая заначка, ну а ты свою двушку можешь разменять с доплатой. Вот тебе и деньги.
Перспектива разменивать свою квартиру на однокомнатную меня не очень радовала, но сама идея магазина привлекала. Тем ни менее я не очень доверял словам Витька, зная его авантюрную натуру.
- Здесь все надо просчитать, чтоб не прогореть - задумчиво покачал я головой.
- Какие вопросы? – хлопнул Витек меня по плечу, - все просчитаем! Главное сама идея тебе по душе.
Мы так увлеклись разговором, строя планы, что не сразу обратили внимание на нового посетителя столовой. Витек на секунду замолк и показал мне глазами на дверь, у которой отряхивался от мокрого снега, старый знакомый мотоциклист, не желавший нас видеть у реки.
Он пригладил мокрые волосы, и некоторое время вглядывался в сидевших за столами людей сквозь клубы табачного дыма. Глаза его лихорадочно блестели, губы дрожали. От былой пьяной удали не осталось и следа. Он то и дело шмыгал мокрым носом, вытирая его рукавом телогрейки. Что-то с ним было не так.
Я напрягся, ожидая, что он подойдет к нам, но мы его не интересовали, потому что, скользнув равнодушным взглядом, он направился прямиком к группе лесорубов.
Сквозь грохот музыки до меня донесся его писклявый голос, почти выкрик.
- Верните монеты, козлы, последний раз говорю!
От этих слов кусок хлеба застрял в горле, и я замер с открытым ртом, весь обратившись в слух. Витек что-то говорил, но я схватил его за руку, и он тоже замолк, удивленно уставившись на меня.
Главный лесоруб медленно поднялся из-за стола, навстречу мотоциклисту пьяно улыбаясь.
- Опять ты канючишь, Сашка! Сказано тебе, получишь свою часть… потом!
Сашка шмыгнул носом и сунул руку в карман телогрейки.
- Это я нашел, значит все мое! Отдай по - хорошему!
Голос его дрожал и срывался, что вызвало дружный гогот лесорубов.
- Нет, Сашка, - усмехнулся главный лесоруб, - если – бы я тебе место не показал, где мужика летом из-за золота грохнули, ты – бы ничего не нашел!
- А ты как крыса позорная, один хочешь все захапать. Тогда вообще ничего не получишь! Лучше мы втроем золотишко пропьем! Верно мужики?
Главный пошатнулся, оглянувшись на свою компанию, которая одобрительно загудела.
В этот момент Сашка выхватил из кармана шило и попытался ткнуть им лесоруба в бок. Из этого ничего не вышло, потому что, лесоруб хоть и был пьян, но реакция у него была что надо.
Он перехватил руку нападавшего, и нанес ему сокрушительный удар кулаком в лоб, от которого Сашка рухнул навзничь, гулко ударившись затылком о доски пола. Шило с деревянной ручкой закатилось под стол.
- Да что – же вы делаете, рожи пьяные! – завопила официантка.
Она выскочила из-за своей стойки и с грацией бегемота подскочила к лесорубам.
- А ну проваливайте отсюда, пока я милицию не вызвала!
Она хлестала передником главного лесоруба, отчего тот закрывался рукой и бормотал ухмыляясь:
- Да ладно тебе, Степановна, уходим, уходим.
Поверженный Сашка тем временем, сидя на полу, удивленно трогал свой лоб, который медленно, но верно заплывал огромной шишкой, от чего брови его опускались на глаза, придавая лицу сходство с мордой шарпея.
Добрые пьяные лесорубы подняли его и вывели на улицу, под руки, укоризненно приговаривая:
- Зря ты с шилом полез Сашка. Не надо было жадничать.
Выгнав лесорубов на улицу, официантка, заперла дверь изнутри, и подозрительно покосившись в нашу сторону, недовольно сказала:
- Заканчивайте быстрее, мы закрываемся.
Она выключила музыкальный центр, и мы расслышали, как в кухне льется вода из крана, а посудомойка звякает тарелками.
Расплачиваясь за ужин, я положил на стойку бара несколько мятых купюр и спросил:
- Хозяйка, а чего это они тут не поделили?
Степановна деловито пересчитала деньги и презрительно фыркнула:
- Да пьянь, вот и все!
- Ну а все-таки, – не унимался я, - про какие монеты Сашка говорил?
- Ой, монеты! – саркастически всплеснула руками женщина, - тут летом недалеко в лесу человека застрелили, ходили слухи, что из-за золота.
- Милиция приезжала потом, искала золото, да так и не нашла. Вот Сашка этот с тех пор монеты и ищет. Весь лес у погранзоны перекопал.
- А за что он на лесоруба с шилом бросился?
Она с опаской взглянула на меня и сказала:
- Ничего я не знаю, и нечего тут расспросы устраивать! И вообще давайте чешите отсюда, мы закрываемся.
На улице окончательно стемнело, и мокрый снег валил плотной пеленой, покрывая крыши домов и дорогу. Нечего было и думать о езде в такую погоду, поэтому мы решили переночевать в машине, а утром тронуться домой.
- Как думаешь, монеты у лесоруба? – спросил я Витька, устраиваясь в спальном мешке на разложенном сиденье джипа.
- Вполне возможно, - зевнул Витек, - только нам от этого не легче.
Он повернул ключ зажигания, завел мотор и включил печку, от чего салон наполнился волнами теплого воздуха, а по лобовому стеклу, отогретому изнутри, начали сползать комья мокрого рыхлого снега, покрывавшего автомобиль. Дизель негромко урчал, убаюкивая и навевая сон.
- Да, все логично, - рассуждал я вслух, - до местных дошли слухи, что в лесу недалеко от их деревни из-за золота убили человека, а само золото не нашли.
- Конечно, тут же нашелся энтузиаст, который решил, что он самый умный, и поперся в лес искать наши монеты. Только тогда возникает вопрос – от кого он узнал точное место?
- От лесоруба, - сквозь сон ответил Витек и захрапел.
- А лесоруб от кого узнал? – спросил я и, не дождавшись ответа, выключил двигатель.
- Слушай, а может нам этого лесоруба тряхнуть? – толкнул я в бок храпящего соседа.
- Витек перевернулся на другой бок и захрапел.
Потоки воды струились причудливыми дорожками по стеклу, в свете качающегося на столбе фонаря.
- Ну не хочешь, как хочешь, - сказал я сам себе и надвинул на лицо капюшон спального мешка.
Проснулся я от холода и еще от того, что кто-то настойчиво стучал в окно машины. Стекла запотели за ночь от нашего дыхания и в салоне витал парок, стоило только выдохнуть. Взъерошенный Витек сел на своем ложе, и протерев глаза рукавом свитера, пытался разглядеть сквозь стекло, кто это там стучит.
Я провел ладонью по мокрому стеклу и увидел за окном человека в шапке с милицейской кокардой. Рядом стоял УАЗик с включенными проблесковыми маячками, которые озаряли своим мертвенным синим светом хмурое серое утро. Остатки ночного снега таяли на капоте машины, уступая мелкому моросящему дождю.
- Откройте дверь, пожалуйста! – строго сказала голова в шапке.
Мы с Витьком удивленно переглянулись и вылезли, из машины зябко поеживаясь.
- Вам придется проехать с нами, - продолжала голова, которая принадлежала невысокого роста капитану, ткнувшему мне под нос свое удостоверение участкового.
На крыльце столовой стояло несколько женщин, среди которых я увидел вчерашнюю официантку. Они с любопытством разглядывали нас и о чем – то тихо переговаривались. Из милицейского бобика испуганно выглядывали двое лесорубов и Сашка. Синева оформилась у него под глазами окончательно, а лицо распухло до неузнаваемости.
- А что случилось, капитан? – спросил Витек, набрасывая куртку.
- Убийство, - ответит тот как – то буднично, и махнул рукой водителю бобика.
- Заводи!
Наманикюренные пальцы звонко цокают по клавиатуре компьютера.
- Значит, вы утверждаете, что видели потерпевшего Арбузова вчера вечером в столовой поселка Янкера?
Молоденькая девушка – следователь в голубом приталенном мундирчике с четырьмя вышитыми звездочками на погонах, старательно вбивает мои показания в компьютер. Сейчас ее задача – как можно точнее записать показания всех опрашиваемых свидетелей, поэтому она ждет, что я скажу, и не пишет отсебятины. Потом всю ее писанину будут анализировать более опытные товарищи, которые и решат, кому из опрошенных примерить лагерную робу.
- А кто это, Арбузов? – спрашиваю я, и она показывает мне фотографию человека, лежащего на снегу. Один глаз у него закрыт.
- Нет, этого мертвеца я не знаю, - отвечаю я.
Тогда она достает из письменного стола паспорт и показывает мне фотографию оттуда. По ней я узнаю главного лесоруба, который вчера наградил Сашку оплеухой.
Я рассказываю всю вчерашнюю историю, от начала до конца, не забыв упомянуть про шило и про разговоры о монетах.
Опять ее пальцы стучат по клавиатуре. Проверив написанное, она достает какую – то шпаргалку, и задает мне вопросы, которые я уже жду:
- Скажите, летом этого года вы присутствовали при убийстве финского гражданина в районе поселка Янкера?
- Да, - отвечаю я со скучающим видом.
- При каких обстоятельствах?
Меня начинают бесить начальники этой следачки, которые заставляют ее задавать вопросы, на которые сами прекрасно знают ответы. Наверное, даже уголовное дело, прекращенное в отношении меня, лежит сейчас в ее столе.
- Вам покороче или поподробнее? – милым голосом осведомляюсь я.
- Поподробнее, - отвечает она, и заносит свои когти над клавиатурой.
- Ну, тогда возьмите уголовное дело, которое прекратили в отношении меня, и прочитайте его. Там все подробно описано.
Она резко краснеет и хочет что-то сказать, но я перебиваю ее:
- А если покороче, то я не помню.
- Как свидетель вы обязаны давать показания! – говорит она с нажимом.
- А я и даю. Я просто не помню.
Гудит принтер и оттуда вылезает лист бумаги с моими показаниями, которые я подписываю, предварительно внимательно прочитав. Так и подмывает расставить запятые ручкой, но я этого не делаю, чтобы уж совсем не злить девушку.
На прощанье я осведомляюсь относительно судьбы моих конфискованных вещей – автомобиля и охотничьего карабина. В ответ работница правопорядка ехидно советует мне обратиться с заявлением к прокурору.
Выйдя из кабинета, киваю Витьку, которого опрашивают после меня.
Через некоторое время Витек выходит из кабинета с видимым облегчением и садится рядом со мной в коридоре на скрипучее деревянное кресло.
- Про убийство финского гражданина спрашивала? – наклоняюсь я к нему.
Он утвердительно кивает и откидывается на кресле.
- Сказал, что ничего не помню, потому что сам потерпевшим был.
С улицы слышен, какой – то шум. Сквозь забранное решеткой окно видно, как из кузова грузовой ГАЗели выкатывают по доскам на землю мотоцикл.
Девушка в мундирчике выходит из кабинета, накинув на плечи пальто, и приглашает нас с Витьком за собой к выходу. Там уже стоят два лесоруба. Милиционеры из конвоя приводят распухшего Сашку, почему – то в наручниках. Он дико вращает глазами и озирается по сторонам.
У мотоцикла оперативники уголовного розыска снимают сиденье. Под ним ящик для инструментов, в котором прямо сверху лежит шило с деревянной ручкой, перемазанное черной засохшей кровью.
Сашка начинает бледнеть и рваться из рук конвойных, но те цепко держат его.
- Это не мое! – верещит он сиплым голосом, но конвойных это абсолютно не трогает, и они буквально затаскивают его в помещение.
- Похоже, виновный найден, – шепчет мне Витек.
Лесорубы курят у входа, сплевывая на каменные ступени. Подходим к ним, здороваемся. Слушаю их рассказ о том, как они нашли утром своего товарища недалеко от столовой.
- Вся спина истыкана была и череп проломлен, - хмуро говорит один из них и щелчком отправляет окурок мимо урны.
Наконец нас всех, кроме Сашки отпускают, и мы с Витьком некоторое время сидим в машине, оглушенные стремительными событиями этого утра.
- Все-таки странный он какой-то, этот Сашка, - сказал Витек, - убил человека шилом и в свой же ящик с инструментом это шило положил.
- Меня больше интересует, куда он золото спрятал, - ответил я, - ведь его так и не нашли.
- Золото, золото, - пробурчал Витек, - хорошо, что мой рюкзак не обыскали, а то загремел – бы я за хранение оружия.
Эта возможность его так напугала, что по дороге домой он остановился у первого попавшегося пруда и забросил обрез в воду.
Москва встретила нас настоящей метелью и снежными заносами. Конфискованную летом машину мне вернули и теперь она стоит возле дома в ожидании смены резины на зимнюю.
Лежа в горячей, наполненной пеной ванной, я разглядываю золотую монету с профилем Николая Второго. Мокрый желтый кругляш скользит между пальцами и тускло поблескивает гуртом. Остальные сто восемьдесят шесть стоят ровными столбиками на табурете рядом с ванной. Тут же лежит мобильник. Кладу монету обратно и взяв с пола бутылку пива, делаю несколько глубоких глотков. Освежающая прохлада наполняет меня.
Все получилось довольно просто, и неожиданно. Едва я услышал крики Сашки в столовой, как сразу понял, что золото у главного лесоруба. Оставалось только его изъять.
Подобрав из-под стола шило с Сашкиными отпечатками пальцев, я завернул его в носовой платок и спрятал в карман.
Когда лесорубы выводили Сашку из столовой, в окно было видно, что далеко они не пошли, а уселись на лавочку с другой стороны улицы, где допивали остатки водки.
Мы с Витьком устраивались на ночлег в машине, а они еще гомонили. Обиженный Сашка, так и не выпросив у них ни одной монеты, ушел домой, оставив мотоцикл у столовой.
Я внимательно наблюдал за всем происходящим через запотевшее лобовое стекло, стараясь не упустить момент, когда они начнут расходиться. Витек храпел рядом и опасности не представлял. Наконец главный лесоруб махнул оставшимся на прощанье рукой и побрел, пошатываясь вдоль темной улицы. Его друзья пошли в другую сторону. Медлить было нельзя.
Я накинул куртку и осторожно выскользнул из машины, тихонько прикрыв за собой дверь. Фигура лесоруба еле виднелась во тьме улицы и вот-вот должна была совсем скрыться из виду. Снег лепил в глаза мокрыми хлопьями, и я надвинув на лицо капюшон, медленно пробирался вдоль домов, маскируясь среди кустов и заборов. Надев на руку матерчатую перчатку, я крепко сжал шило, готовый в любой момент, настигнуть свою жертву.
Его фигура смутно чернела на фоне белой пелены, заметавшей все вокруг. Вот он остановился у забора, и, качаясь из стороны в сторону, принялся орошать его мочой. Черная дерматиновая сумка тяжело оттягивала его плечо. Золото скорее все в ней. Пора было действовать, но что-то удерживало меня от последнего броска.
- А это уже будет убийство невинного человека, - вдруг прорезался мой внутренний глосс.
- Да пошел ты! – ответил я ему, - ты с самого начала это знал.
- Ну, тогда я не смогу придумать тебе никакого оправдания, - возразил голос, - а убивать человека просто из-за денег это низкий класс, дешевая работа.
Пока я так препирался сам с собой, сидя в кустах, снег завалил меня с ног до головы, а несостоявшаяся жертва, подтянула штаны и направилась дальше. Так я понял, что не могу убить человека, который не сделал мне ничего плохого.
Я смотрел ему вслед, прощаясь со своими деньгами, когда из проулка вдруг выскочила темная фигура и огрела лесоруба по затылку обухом топора. Послышался хруст и лесоруб, молча, повалился лицом вперед. Неизвестный склонился над ним, замахнувшись для второго удара, но в это время я вывалился из кустов, поднимая вокруг себя фонтан мокрых брызг и снежной пыли.
Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я несся к нему, сживая в руке шило, и угрожающе хрипел. Темная фигура оглянулась на шум, и я узнал лицо Сашки, перекошенное страхом пополам с ненавистью. В глазах его стоял ужас, он попятился от меня и бросился бежать в то тот – же проулок из которого выскочил. Я не стал его преследовать, хотя он еще долго хрустел кустами и жердями заборов, удаляясь в темноту огородов.
Лесоруб был однозначно мертв. Из пробитого черепа натекла большая черная лужа крови, тут же впитываясь в порозовевший снег. Я пощупал его шею, и запястья, но пульса не было. Затылок убитого белел осколками костей, от которых поднимался пар.
Я подобрал сумку и, открыв ее, нашел там тряпочный мешок с монетами. Не считая их, я сунул мешок за пазуху, а сумку бросил рядом.
Вспомнив о том, что менты без подсказок не могут, я нанес трупу несколько колющих ударов шилом в спину, и вымазал его острие в крови. Прокравшись вдоль улицы обратно, я засунул шило под сиденье Сашкиного мотоцикла, стоявшего у столовой, и с облегчением проскользнул в машину, где Витек выводил рулады своим храпом.
От этих воспоминаний стало как-то не по себе, но прислушавшись к своему внутреннему голосу, я с удовлетворением отметил, что ему нечего сказать.
На табурете зазвонил мобильник и вывел меня из транса. Не вылезая из ванной, я взял трубку и услышал радостный голос Витька.
- Привет, я нашел помещение для магазина! Готовься к размену квартиры!
- Ты знаешь, - зевая, ответил я, - думаю, что квартиру разменивать не придется. У меня тут небольшая заначка образовалась.
КОНЕЦ
|
| |
| |
| золотко | Дата: Средище, 11.04.2012, 13:49 | Сообщение # 35 |
|
Заинтересованный
Пользователь
Сообщений: 4
Награды: 0
Репутация: 0
Статус: в реале
| Браво! Эх, жалко, что КОНЕЦ. Мне очень понравилось. История захватила.
|
| |
| |
| Прохожий | Дата: Четвержище, 12.04.2012, 12:00 | Сообщение # 36 |
|
Заинтересованный
Проверенный
Сообщений: 27
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: в реале
| Спасибо! Продолжение в работе.
|
| |
| |
|
