Вотс, радость-то какая! Нашла на одном ресурсе свой рассказ, который считала потерянным после краха компа))) Рассказ давнишний, писала по картинке на какой-то конкурс. Но миниатюра разрослась и распухла))) Вот картинка. Сам текст под спойлерами.
Тусклое солнце медленно плыло по небу, его бледный свет с трудом пробивался сквозь пелену облаков, не в силах дать тепла. Откинув шкуру, занавешивающую вход в арын, шаман выбрался на улицу. Выдохнул облачко пара, которое тут же стало инеем на реденьких усах и бороде, похлопал себя по бокам, заставляя греметь множество звериных черепов и косточек, привешенных к одежде. Его соплеменники уже давно были на ногах – дел зимой много, а день короток. Женщины копошились в своих жилищах. Жгли огонь, варили похлебку для охотников, которые должны были вернуться замерзшие и уставшие. Мужчины, не занятые на охоте, тоже были при деле – кто-то у изгороди сторожил, чтобы дикие звери не приближались к стоянке, кто-то поправлял жерди арынов, кто-то складывал огромный костер для жертвоприношения. Дети обихаживали каунов, те были закрыты в загоне на краю стоянки. Хрипло взрыкивая, они иногда бодали друг друга, крутя чешуйчатыми хвостами и топорща крупные спинные пластины. Между этими щитками ярко горело огненное нутро, красноватыми отблесками озаряя ближайшие сугробы. Шаман недовольно сморщился – еще прошлой зимой по бокам каунов непрестанно тек жаркий ун, благодаря нему всегда было тепло в арынах, не нужно было огня. Сейчас же тепла едва хватало самим животным, приходилось искать дрова, которых так мало на этих равнинах. Этот год вообще неудачный. Духи гневаются, не принимают подношений, все больше бед посылая племени. - Мату! – хрипло крикнул шаман. – Мату, ты где? Из-за ближайшего арына выскочил тощий мальчишка и поспешил на зов. Меховые штаны и куртка были ему велики, поэтому он казался еще меньше, чем был на самом деле. - Здравствуй, Говорящий с духами, - Мату добежал до шамана и замер, почтительно опустив голову. - Где вождь? - прокаркал старик, заходясь кашлем. - Позови. - Его нет, - торопливо проговорил мальчик, отступая на шаг. - Он ушел вместе с охотниками, чтобы помочь им разыскать добычу достойную духов. - Холодная бездна! – шаман со злобой поглядел на Мату, жалея, что тот стоит слишком далеко – не дотянуться, чтобы ударить. Подходить же самому было лень. - Как вернутся, скажи ему, что я жду. И да! Еще скажи, что у меня было видение. С этими словами старик заполз обратно в арын, не обращая больше внимания на мальчишку. Внутри было тепло – посередине стояла каменная чаша до верху заполненная уном. Шаман единственный, у кого сейчас было это сокровище, все скудные запасы отдавали ему. Даже вождь обходился дровами и обычным костром, но он ведь и не говорит с духами. Старик, кряхтя, лег на шкуры, достал из их складок деревянную трубку, капнул на травы в ней капельку уна с каменной палочки, затянулся горьким дымом и закашлялся. Смахнув выступившие слезы, затянулся еще раз и стал внимательно вглядываться в серые клубы. В жарком воздухе над чашей дым создавал причудливые узоры, в которых, при должном умении, можно было разглядеть ответы на любые вопросы. Прошло много времени, прежде чем шаман вновь зашевелился. Уже развеялся дым, погасла трубка, а старик все не мог отвести взгляда от дрожащего воздуха над чашей. С трудом оторвавшись от увиденных картин, он поднес к лицу руку. Разглядывая сморщенную кожу, узлы суставов и вздувшиеся вены, зло скривил губы, обнажив жалкие остатки зубов. - Ты звал меня, Говорящий с духами? - входную шкуру откинул серокожий здоровяк, с трудом протискиваясь в арын. - Мату сказал, тебе было видение. Надеюсь, ты узрел выход? - Узрел, узрел, - проворчал шаман. - Духи требуют жертву. Богатую жертву, Каим. Вождь устроился как можно ближе к чаше с уном и вопросительно посмотрел на старика. - Ты знаешь, - начал издалека Говорящий с духами, набивая трубку травами, - что мы давно уже бедствуем. И эта зима не начало, а лишь продолжение наших несчастий. Племя прогневало духов, не знаю чем, это скрыто от меня. Наши жертвенные костры горят много дней, но ничего не помогает. Добыча скудна, огненные звери больше не дают ун и мы страдаем от зимнего холода, а летом жара выжигает все живое. - Зачем ты мне это рассказываешь? – хмуро посмотрел на него Каим. – Я знаю наши беды лучше, чем кто бы-то ни было. Сегодня еще и молодой охотник пропал. Все вокруг обыскали – нету. Следы просто обрываются и все. - Я хочу, чтобы ты понял, вождь, что духи в гневе. Они изведут племя под корень, заморозят нас или выжгут солнечным светом, лишат пропитания, нашлют болезни, если не получат своего дара. Сегодня во сне мне явилась их воля. Нужна особая жертва, чтобы духи вновь стали добры. Этой жертвой будет человек. Шаман замолчал, ожидая реакции вождя. Каим весь напрягся при слове человек, стиснул кулаки и опустил голову. Он привык беречь своих людей, но против воли духов идти не смел. - Кто? - Твоя дочь. Вождь вскочил, его желтые глаза вспыхнули гневом, лицо еще больше посерело. Он схватил шамана за плечи и рывком поставил на ноги. - Ты лжешь, старик! – голос Каима был похож на рык раненого зверя. – Ты лжешь! - Я говорю лишь то, что мне сказали духи, - шаман был спокоен, он не сопротивлялся, глядя на разъяренного вождя равнодушно и отстраненно. Могучие руки разжались, и старик вновь опустился на шкуры. Подобрал оброненную трубку и затянулся горьким дымом, глядя снизу на Каима. Тот еще мгновение стоял, невидяще глядя перед собой, а потом его плечи безвольно опустились, и со сдавленным стоном он упал на колени, закрывая лицо руками. И замер так, не говоря ни слова. Разглядывая вождя, сраженного страшной новостью, шаман думал о своем. Он вспоминал те далекие времена, когда был юн и еще имел имя, кроме Говорящего с духами. Вспоминал отца. Тот был великим шаманом, при нем племя процветало, духи щедро одаривали своих детей милостью.
Солнечный свет с трудом проникает в арын – вход занавешен шкурой, оставлена лишь крохотная щель, верхнее отверстие тоже закрыто, чтобы лечебный дым не покидал жилище. На шкурах, у самой чаши с уном, лежит дряхлый старик. Редкие волосы пропитаны потом, испещренное морщинами лицо искажено мукой. Тонкое, иссушенное болезнью, тело тонет в густом мехе, сморщенные руки то лежат безвольно, то сжимаются в кулаки. Рядом на коленях стоит юноша, его белые волосы длинными прядями падают на лицо, плечи опущены. - Хату, Хату… - старик приоткрывает слезящиеся глаза, шарит вокруг себя рукой. Нащупав ладонь юноши, неожиданно сильно сжимает ее, из последних сил поднимается на локте и хрипит: - Хату, позови вождя! Вождя! Вождя… - силы покидают умирающего шамана, и он вновь откидывается на спину. В арын заглядывает мальчишка, приставленный прислуживать больному, услышав волю Говорящего с Духами, он бросается за вождем. Закрыв глаза, старик начинает шептать. Еле слышно, но горячо. Этот шепот жадно слушает его сын. Обрывки фраз, слова, сказанные в бреду, складываются в страшный приговор для него. Нет, не стоит вождю слышать этого. Сильные молодые руки набрасывают на голову шамана плотную шкуру, зажимают нос и рот, не давая дышать.
- Почему? Почему? – голос Каима вырвал шамана из воспоминаний. Говорящий с духами посмотрел на вождя с презрением. - Как ты смеешь?! – прошипел он. – Как смеешь спрашивать такие вещи! Воля духов не нуждается в объяснении! Ты должен быть счастлив, твоя дочь отправится к ним и спасет племя от гибели! Ты… Старик закашлялся, словно подавился очередным словом. Перхая, махнул рукой, приказывая вождю уйти. Каим встал, навис над шаманом, глядя с ненавистью. Сжал кулаки, качнулся вперед, но шага так и не сделал, резко развернулся и вышел. Откашлявшись, старик откинулся на шкуры и буквально провалился в сон.
Тот, кто учится не размышляя, впадет в заблуждение. Тот, кто размышляет, не желая учиться, окажется в затруднении.
Сообщение отредактировал Sumrik - Вторка, 21.02.2012, 04:01
Снег скрипел под ногами, зоркие глаза Куа уже слезились от напряжения и окружающей белизны. Где-то неподалеку перекрикивались другие охотники. Шумели нарочно – недавно нашли совсем свежие следы уррола, а эти шерстяные гиганты ненавидят человека и сами идут на голос. Впереди, среди черных стволов деревьев, послышался треск и возня. Куа напрягся и поудобней перехватил копье, свистнул, подражая птице, чтобы дать остальным знак, что добыча здесь. Двигаться он не решался, на уррола и опытный охотник в одиночку не пойдет, а Куа и вовсе молод – только три охоты за плечами. Но никто не пришел, даже голоса охотников стихли, исчезли. Юноша растеряно оглянулся, не зная, что делать. В сердце закралась тревога – слишком тихо стало вокруг, даже воздух замер, будто в ожидании. Внезапно послышался скрип снега и шумное дыхание, из-за деревьев, прямо на растерянного Куа, вышел уррол. Юноша было сжал покрепче копье, но, разглядев зверя, бросил оружие в снег, падая на колени и закрывая голову руками. Тяжело переступив закрытыми густой серебристой шерстью ногами, гигант качнул хрустальными рогами, одобрительно фыркнул. Посланнику духов пришлось по душе приветствие и сообразительность Куа. Уррол подошел совсем близко, почти коснулся головы юноши, раздувая жарким дыханием мех капюшона, потом отступил на шаг и широко раскрыл рот, так, что стала видна огненная глотка. Оттуда донесся громкий рев - грубые мужские, скрипучие старческие и мелодичные женские голоса сплетались в дикий хор, от которого у охотника мигом заболела голова. - Ты Куа, сын Хатума из племени Ледяного пика, слушай нашу волю. Неунаследовавший силы лишает нас заслуженных жертв своей неумелостью. Ты будешь новым Говорящим. До заката ты должен доказать свою верность. Голоса замолчали, а Куа со страхом смотрел на уррола, не в силах поверить в происходящее. Он никогда не мечтал стать шаманом, вполне довольный ролью охотника. Но сомневаться ему не дали, вновь зазвучало разноголосье из жаркого зева посланника духов.
Шамана разбудил шум голосов и плач, старик приподнялся на локтях и застонал. Все тело болело, а в голове стоял непонятный гул, словно по ней ударили чем-то тяжелым. Он отхлебнул травяного отвара из меха и, кряхтя, вылез на улицу. Его встретили недобрые взгляды мужчин и слезы женщин. Огромный костер в центре стоянки уже был сложен. Вождь стоял, окруженный охотниками, и обнимал за плечи дочь Амики, которая тряслась всем телом, судорожно всхлипывая. Она была одета в самые лучшие меха, богатые украшения из резной кости подчеркивали красивую бледность кожи девушки, а лицо, даже заплаканное, не потеряло красоты и мягкости черт. Многие юноши мечтали взять в жены такую красавицу. Внезапно вперед выскочила жена вождя, она со всей силы толкнула шамана, отчего тот плюхнулся на тощий зад, нелепо взмахнув руками. Женщина резко развернулась к замершим людям. - Как вы можете? – закричала, обливаясь слезами. – Как?! - Такова воля духов! – прокаркал Говорящий, вставая с помощью подоспевшего Мату. – Как ты смеешь в ней сомневаться?! Вы все, - он оглядел тяжелым взглядом притихших соплеменников, - как смеете не верить?! Из-за этого и сыплются на нас несчастия, из-за того, что вы, жалкие мерзавцы, потеряли веру. Прогневали Духов! Забыли об их силе, забыли страх, с которым должны склоняться перед волей покровителей! Это вы виноваты в том, что они потребовали такую жертву, не я! Люди притихли, не решаясь возражать, хотя во взглядах бросаемых на шамана все еще сквозила злость, но теперь к ней примешивался и страх. Женщины увели жену вождя, которая как будто истратила все силы на свой отчаянный поступок и теперь была вялой, двигаясь, как во сне. Костер разгорался все сильнее, уже невозможно было стоять близко, алчное пламя хрустело дровами, заставляя воздух колыхаться от жара. Отблески огня плясали в расширенных от ужаса глазах Амики. Ей предстояло быть брошенной в самое пекло, чтобы вознестись в обитель духов и там просить о милости для племени. Девушка больше не плакала, она лишь неотрывно смотрела на костер, шепчя какие-то слова. Рядом замер безмолвным истуканом ее отец, лицо которого не выражало ничего кроме боли. За их спинами толпилось все племя, в молчании, люди стояли плотно, словно боясь переступить невидимую черту, перестать чувствовать локоть соседа. Говорящий с духами вышел к костру, протягивая к пламени бубен обтянутый кожей. Когда тот нагрелся, старик запрокинул голову, покачался с пятки на носок и сделал первый удар. Глухой звук заставил вздрогнуть всех – он означал начало церемонии. Выдержав паузу, шаман ударил еще раз, и еще, и еще… Ритм, похожий на биение сердца, отсчитывал последние мгновения жизни Амики. Девушка гордо выпрямилась и сделала первый шаг к костру, но ноги предательски подкосились, и ее пришлось подхватить под руки двум охотникам. Сильные мужчины неуверенно переглянулись, а потом медленно повели жертву на встречу с духами. До костра, у которого бесновалась костлявая фигура шамана, оставалась пара шагов, жар уже тянул жадные языки к добыче, а бубен гремел все громче, когда от изгороди раздался окрик: - Прекратите! Стук бубна оборвался, остановились охотники с Амики, треск костра, казалось, стал менее яростным. Люди щурились на пламя, отделявшее их от говорившего, стараясь разглядеть того, кто прервал страшный обряд. Первым опомнился шаман: - Кто ты такой, и как смеешь прерывать священное действо?! – крикнул он, сердито тряся редкой бородой.. - Кто я такой? – Куа спокойно вышел из тени, сжимая в руке каменный топор. – Я тот, кто не позволит тебе убить. Молодой охотник нежно посмотрел на бледную от испуга Амики, а потом перевел взгляд на шамана. - Ты не Говорящий с духами, Хату. Люди, с удивлением наблюдающие за происходящим, ахнули. Произнести имя шамана значило навлечь на себя гнев тех, кому он служит. - Глупец, как ты смеешь?! - Вот как! – с этими словами Куа быстро подошел колоде, на которой рубили дрова для костра, и положил на нее руку. Сморщенное, темно-серое лицо старика исказилось ужасом, когда он понял, что задумал охотник. Глядя на занесенный для удара топор, шаман затрясся, выставил перед собой бубен, будто пытаясь им отгородиться. Каменное лезвие мелькнуло в воздухе и с тонким звоном рассыпалось пылью, лишь коснувшись человеческой кожи. В свете костра искристые пылинки медленно оседали на дерево колоды. Некоторое время было тихо. Куа так же изумленно, как и все остальные, смотрел на невредимую руку. - Ему помогают духи! – крикнул кто-то. Крик подхватили, люди приблизились к юноше, разглядывая место, куда должен был воткнуться топор. - Что все это значит? – вождь подошел последним, к нему вернулась уверенность, и не смотря на суровый тон, в голосе явно слышалась надежда. – Объясни Куа, куда ты исчез с охоты и что значит это, - Каим кивнул на колоду, присыпанную тем, что осталось от топора. - Не важно! – подлетел Говорящий с духами. Он бешено сверкал глазами, размахивая бубном, норовя им кого-нибудь ударить. – Не важно! Не важно! Духи в гневе! По приказу вождя разошедшегося шамана схватили, он шипел и плевался, а одному из охотников даже прокусил палец. - Он лжец, - Куа с брезгливостью посмотрел на притихшего старика. – Я видел посланника. Он сказал мне, что духи не выбирали Хату. Но он убил своего отца и скрыл собственное бессилие, обманывая племя. Он – причина всех бед. Духи долго терпели, а однажды заговорили с ним, предложив выбор. Жертва, доказывающая верность, или гибель племени. - Жертва – моя Амики? – спросил Каим, хмуря густые брови. - Нет. Короткое слово произвело эффект небесного грома среди ясного дня, племя вновь загудело, а Хату забился в крепких руках мужчин, невнятно клокоча проклятия. - Что за жертва? – в голосе вождя звучало напряжение. - Он должен был отрубить себе руку, тогда духи бы смилостивились. - Вот как! – Каим резко вырвал старика у охотников, сжал тощее, сморщенное горло могучей рукой. – Значит духи хотят богатую жертву? Они ее получат! Я с удовольствием принесу ее! Он вынудил бывшего шамана встать на колени перед колодой и кивком подозвал одного из мужчин, который схватил пленника за руку, прижимая ее к дереву. Сухой удар и стоянку племени огласил полный боли крик. Наточенный топор вождя не подвел. Женщины заахали при виде ужасного зрелища, а мужчины лишь одобрительно кивали. Жалости никто не испытывал. - А ему-то духи не помогли, - выдохнул охотник, в руках у которого осталась старческая кисть, щедро окропленная кровью. - Будьте вы прокляты! – зарыдал Хату, которого, наконец, отпустили. Он баюкал культю, раскачиваясь и заливая алым снег вокруг. – Будьте прокляты! И вы и духи! Постепенно проклятия стихли, превратившись в неясное бормотание. Старик неожиданно расхохотался и встал, покачнулся, не прекращая смеяться, и начал отступать назад. - Я шаман! Вы не смеете этого отрицать! Не смеете! Мне никто не указ! – прокаркал он. – Даже духи! Никто не проронил ни слова, глядя, как, делая очередной шаг назад, старый Хату наступил на толстую ветку и, не удержав равновесия, упал спиной в жадное пламя. Уже успевшие основательно прогореть бревна обрушились вниз, погребая под пылающими угольями тощее тело. В загоне громко заревели кауны, их бока, впервые за долгие дни зимы, вспыхнули таким же ярким огнем, как и жертвенный костер.
Тот, кто учится не размышляя, впадет в заблуждение. Тот, кто размышляет, не желая учиться, окажется в затруднении.
Вотс, радость-то какая! Нашла на одном ресурсе свой рассказ, который считала потерянным после краха компа))) Рассказ давнишний, писала по картинке на какой-то конкурс. Но миниатюра разрослась и распухла)))
Я рад за тебя! Вот тебе по первому отрывку:
Quote (Sumrik)
Шаман недовольно сморщился – еще прошлой зимой по бокам каунов непрестанно тек жаркий ун, благодаря нему всегда было тепло в арынах, не нужно было огня.
Я бы переделал выделенное примерно так: Благодаря Ему тепло не покидало арыны...
Quote (Sumrik)
Этот год вообще неудачный. Духи гневаются, не принимают подношений, все больше бед посылая племени.
А почему глаголы в настоящем времени, если всё остальное в прошедшем?
Quote (Sumrik)
Даже вождь обходился дровами и обычным костром, но он ведь и не говорит с духами.
Опять настоящее время.
Quote (Sumrik)
Племя прогневало духов, не знаю чем, это скрыто от меня.
Перед выделенным я бы поставил тире.
Quote (Sumrik)
Подобрал оброненную трубку и затянулся горьким дымом, глядя снизу на Каима.
А может слова местами переставить? Снизу глядя.
Quote (Sumrik)
Тот еще мгновение стоял, невидяще глядя перед собой, а потом его плечи безвольно опустились, и со сдавленным стоном он упал на колени, закрывая лицо руками.
Не многовато местоимений в одном предложении про одного человека?
Quote (Sumrik)
Тонкое, иссушенное болезнью, тело тонет в густом мехе, сморщенные руки то лежат безвольно, то сжимаются в кулаки.
По-моему, вторая зпт лишняя.
Ничего не буду говорить... Интересно, пошёл дальше читать...
Vaya con Dios _________________ Самое ужасное поражение обычно случается в самое последнее мгновение перед самым впечатляющим триумфом. Но и самая великая надежда обычно рождается в самой глубокой бездне безнадежности!…
Он отхлебнул травяного отвара из меха и, кряхтя, вылез на улицу.
Получается, что он пил меховой отвар
Quote (Sumrik)
Женщины увели жену вождя, которая как будто истратила все силы на свой отчаянный поступок и теперь была вялой, двигаясь, как во сне.
Не непонравилось мне это сочетание. Может стоит пережелать? Вот один из вариантов: ...и теперь вяло двигалась, как во сне.
Quote (Sumrik)
Когда тот нагрелся, старик запрокинул голову, покачался с пятки на носок и сделал первый удар.
А если попробовать - нанёс?
Quote (Sumrik)
По приказу вождя разошедшегося шамана схватили, он шипел и плевался, а одному из охотников даже прокусил палец.
Зацепился за это слово. Перечитал, не понял откуда оно и зачем тут нужно, перечитал ещё раз и мне показалось, что без него лучше звучит.
Sumrik, рассказ получился добротный, хороший, интересный. Прочитал за раз, хотя и не собирался сейчас вообще заниматься каким-либо чтением. Имена персонажей ты очень чётко подобрала. Я вот попытался представить, что их зовут по-другому, но ничего лучше не придумал. Они рублёные, короткие, как бросок копья. И сразу же возвращают к прочтанным мной в детстве книгам о неандертальцах, кроманьоцах и прочих. В частности, напомнило чем-то Джека Лондона. Ну и история получилась интересной. Тебе удалось главное - захватить читателя с самого первого предложения. А если такое происходит, то уже потом от текста не оторваться и хочется как можно быстрее всё прочитать, узнать.
Vaya con Dios _________________ Самое ужасное поражение обычно случается в самое последнее мгновение перед самым впечатляющим триумфом. Но и самая великая надежда обычно рождается в самой глубокой бездне безнадежности!…
Мату видишь, перетащила в Блуждающую воду. Я люблю таки, туземные имена. trikato_45, спасибо на добром слове. Теперь я еще больше рада, что нашла этот рассказ) Тот, кто учится не размышляя, впадет в заблуждение. Тот, кто размышляет, не желая учиться, окажется в затруднении.
Пумяух, спасибо) А большой роман? На сколько т зн? Тот, кто учится не размышляя, впадет в заблуждение. Тот, кто размышляет, не желая учиться, окажется в затруднении.
Ну, ошибки уже нет смысла искать после trikato_45, ) Так что я решила просто насладиться чтением) Красочная атмосфера вот буквально с первых строк утянула меня с головой! Ух… как проникновенно начато) Может, еще и картинка сыграла свою роль в восприятии, уж не знаю, но увлекло) А, вот только маханький минус – хотелось бы ссылочки на непонятые слова..) Такие как «ун», «арын», «каун», а то для простых смертных как я было сложновато читать эти моменты) А вот момент, где сын задушил собственного отца – меня аж передернуло! Так хотелось поскорее узнать, что же там было за предсказание) Прям на одном дыхании) Ух! Вот это история) Вот очень она мне понравилась) И самое главное – хороший конец) Sumrik, ты умничка!!)
Adalin, блин, мне так приятно))) Просто слов нет. Особенно потому, что рассказ старый, лишь слегка причесанный)))
Quote (Adalin)
Такие как «ун», «арын», «каун», а то для простых смертных как я было сложновато читать эти моменты
Эммс. Мне казалось, что несмотря на выдуманность слов, они будут понятны. Арын - что-то вроде чума. Каркас из жердей, обернутый мехами. Конусообразное строение при необходимости легко разбирается. Каун - ящер с огненным нутром Ун - раскаленное вещество, выделяемое этими ящерами. Вроде лавы, только очень медленно остывающее.
Уточнения мне казались не важными, решила оставить на совести читательской фантазии. Может, и стоило пояснить, чтобы картина была полнее.
Quote (Adalin)
убийственный момент, как представлю эту картину)
Извини, не совсем поняла. Его стоит изменить или все хорошо? Тот, кто учится не размышляя, впадет в заблуждение. Тот, кто размышляет, не желая учиться, окажется в затруднении.
Арын - что-то вроде чума. Каркас из жердей, обернутый мехами. Конусообразное строение при необходимости легко разбирается. Каун - ящер с огненным нутром Ун - раскаленное вещество, выделяемое этими ящерами. Вроде лавы, только очень медленно остывающее.
Вот прямо вот так вот была бы ссылочка внизу - уже сразу картинке в голове прояснялась бы по чтению)
Quote (Sumrik)
Извини, не совсем поняла. Его стоит изменить или все хорошо?
Не-нене!! Не меняй ни в коем разе!)) Мне как раз таки понравился этот момент)
Нецензурные слова у нас недопустимы. Пумяух, а чего в издательства не отправляете?
Vaya con Dios _________________ Самое ужасное поражение обычно случается в самое последнее мгновение перед самым впечатляющим триумфом. Но и самая великая надежда обычно рождается в самой глубокой бездне безнадежности!…
Старик, кряхтя, лег на шкуры, достал из их складок деревянную трубку, капнул на травы в ней капелькууна с каменной палочки, затянулся горьким дымом и закашлялся.
Просто капнул уна. Все остальное уже до меня расписали. Как я уже говорил: интересно-интересно . Смотрю и Мату здесь из Блуждающей воды) Написано красиво и атмосферно.