|
| Цитата дня |
Жизнь коротка, искусство — вечно.
(Гиппократ) |
|
|
|
Золотая гривна
|
|
| Estrella | Дата: Пятнашка, 08.06.2012, 23:17 | Сообщение # 1 |
 Заинтересованный
Проверенный
Сообщений: 33
Награды: 0
Репутация: 3
Статус: в реале
| 1.
Сигни, мейконунг* Флайнгунда и Свальдбрюде, сидела, разглядывая себя в серебряном отполированном зеркале, пока Марит расплетала ее длинные косы и старательно расчесывала каждую прядь, с наслаждением перебирая волосы своей госпожи.
Марит, всего тремя веснами старше Сигни, приходилась ей двоюродной сестрой и с детства прислуживала ей. После семи родов подряд Марит увяла, и волосы ее, когда-то тоже красивые, почти такого же цвета, как у хозяйки, поредели, и в них пробилась ранняя седина.
Иногда прислужница поглядывала на отражение Сигни – не кривится ли та от боли, не вспыхивает ли раздражение в ее больших синих глазах, когда гребень порою запутывается в слишком густых кудрях.
Правительница огромного края, пяти Голубых озер и необъятного Чёрного леса, владелица земель, чьи границы простирались от морского побережья до далеких гор, Сигни на людях всегда вела себя сдержанно и в то же время властно. С восемнадцати лет управляя доставшимися ей от отца владениями и множеством слуг и рабов, она хорошо научилась скрывать свои чувства, приобрела выдержку и умение внушить к себе и уважение, и страх.
Но перед старыми, знавшими ее с младенчества, как Марит, родичами и слугами, Сигни становилась другой: она могла и поплакать, и покапризничать, и даже сорваться. Последнее было особенно страшно: в такие моменты Сигни напоминала своего отца, конунга Эриксона Краснобородого, который, приходя в ярость, крушил все, что попадалось под руку, и мог запросто зарубить или даже разорвать голыми руками и человека, и зверя, - любого, кто посмел бы встать у него на пути.
От отца Сигни унаследовала рыжие волосы и стать. Была она высока, широкоплеча, с длинными стройными ногами. Свою довольно большую грудь она скрывала под свободными рубашками или латами, и поэтому напоминала скорее юношу, чем девушку. Только толстые косы цвета рыжего лисьего меха, достигающие талии, выдавали ее пол. А вот глаза были материнские, - даже сейчас, когда Альфлауг из Свальдбрюде не было на свете уже много лет, нет-нет, да и звучали на пирах песни об ее бездонных, как воды Голубых озер, глаз.
…Из песен скальдов узнал Эриксон из Флайнгунда, только вступивший после смерти отца в права наследования, о красоте Альфлауг. Он тогда тяжело болел, только начал поправляться, и к постели выздоравливающего юного конунга, дабы развлекать его, часто звали музыкантов, шутов и певцов.
Не было ему еще и восемнадцати, и он даже не носил бороды, благодаря которой получил впоследствии свое прозвище. Эриксон влюбился в Альфлауг, не видя её, захотел жениться на ней - и, едва поднявшись с постели, хоть и был еще бледен и худ как щепка, снарядил корабли и поехал в Свальдбрюде. Но опоздал. Просватали уже Альфлауг за конунга Рагнара Черноголового из Рисмюнде, и неудачливый искатель руки красавицы попал как раз на свадебные торжества.
Приняли, однако, Эриксона в Свальдбрюде хорошо: и его, как знатного гостя, и его дружину родители невесты пригласили на пир, на котором чествовали молодых.
Нерадостная сидела в пышном свадебном уборе тоненькая как стебелек прекрасная синеокая новобрачная. Рагнар был необычайно пригож: высок, черноволос, чернобров, смугл, но далеко разнеслись по свету слухи о его жестокости, невоздержанности в выпивке и бесчинствах, чинимых им и его людьми не только во владениях недругов, но и в своем собственном крае.
Вот и на свадебном пиру он пил за пятерых и осушал рог за рогом. Рука его властно лежала на плече невесты, длинные пальцы то и дело по-хозяйски оглаживали дорогое оплечье свадебного платья, будто предвкушая мгновение, когда сдерут его вниз, обнажая белоснежное трепещущее тело.
Как случилось, что Альфлауг и Эриксон в наполненной орущими пьяными возбужденными людьми, полутемной и дымной от горячих блюд и чадящих факелов огромной зале увидели друг друга? Как вышло, что Альфлауг предпочла рослому широкоплечему красавцу-жениху тощего бледного юношу с горящими как уголья глазами? Как произошло, что взгляды их встретились – и одно и то же чувство вспыхнуло в обоих?.. О том ведомо только бессмертным богам.
Доподлинно известно лишь одно: в ту ночь не стала Альфлауг женою Рагнара Черноголового. Сбежала красавица вместе с Эриксоном, уплыла вместе с ним и его дружиной во Флайнгунд.
Одни шептались, будто Рагнар был так пьян, что попросту заснул на пороге, не добравшись даже до супружеского ложа, – но вряд ли это было возможно, ведь если невеста наутро после брачной ночи оставалась невинной, то жениха ждал несмываемый позор. Другие уверяли, что Альфлауг напоила Рагнара каким-то питьем, которое заставило его заснуть мертвецким сном. Третьи говорили, что вся дружина Эриксона пробралась в ту ночь в спальню жениха, что сразу дюжина воинов набросилась на молодого мужа, повалила и оглушила.
Сигни же знала – мать рассказывала ей – что дверь в спальню Рагнара охранялась крепко, и что Эриксон пробрался в ту комнату через единственное маленькое окошко, в которое втиснулся подобно кошке. Ни один из его людей – все здоровые крепкие молодцы – при всем желании не мог последовать за своим господином.
Эриксон и Альфлауг, с ужасом ожидавшая появления мужа, поняли тогда друг друга без слов. Гость спрятался за дверью – и, едва пьяный Рагнар ввалился в спальню, оглушил его страшным ударом в висок. Затем взял новобрачную за руку – и они вылезли из окошка наружу, и побежали к ожидавшим их кораблям...
Рагнар, конечно, наутро снарядил погоню, быстро сообразив, кто увез молодую, – но корабли его попали по воле богов в страшный шторм и, изрядно потрепанные, ни с чем повернули назад.
Беглецы же добрались до Флайнгунда и немедленно сыграли свадьбу. Радостно пировали гости и дружина молодого конунга. Вскоре пришло известие от родителей сбежавшей невесты: они простили дочь, которая была их единственной наследницей, и прислали молодым свое благословение. Это была хорошая новость – значит, Свальдбрюде достанется детям Эриксона и Альфлауг!
…Только бабка Эриксона, старуха Гунндис, пророчила недоброе. И скоро предсказание Гунндис исполнилось: Рагнар Черноголовый, оскорбленный жених, собрал войско, снарядил корабли и приплыл по морю во Флайнгунд, чтобы отомстить за нанесенное ему бесчестье.
Много полегло тогда людей и с той, и с другой стороны. Именно тогда бабка Эриксона прокляла молодую жену конунга. «И тебя, и сыновей твоих проклинаю за то зло, которое причинила ты нашей земле!»
Но в конце концов обоюдные злость и ярость были потушены реками пролитой крови. Начались переговоры, и Эриксон и Рагнар пошли на мировую: за оскорбление последнего конунг Флайнгунда готов был выплатить огромную сумму золотом и серебром. Рагнар согласился. Много кованых сундуков с сокровищами увезли его ладьи в Рисмюнде, в том числе драгоценнейшее древнее украшение рода Флайнгунд: золотую ожерелье-гривну необыкновенной красоты с двадцатью подвесками из жемчуга, янтаря и рубинов...
*мейконунг – (meykonungr) – дева-правительница
|
| |
| |
| Sumrik | Дата: Субботтаж, 09.06.2012, 02:09 | Сообщение # 2 |
|
Штатный писака "Авторского стиля"
Модератор
Сообщений: 2101
Награды: 41
Репутация: 57
Статус: в реале
| Quote (Estrella) Сигни, мейконунг* Флайнгунда и Свальдбрюде,
Мой мозг сломан,.Навеки.
Quote (Estrella) приходилась ей двоюродной сестрой и с детства прислуживала ей.
Повтор
Quote (Estrella) и волосы ее, когда-то тоже красивые, почти такого же цвета, как у хозяйки, поредели, и в них пробилась ранняя седина.
Я понимаю, стиль, но одно и лучше бы убрать
Quote (Estrella) Свою довольно большую грудь она скрывала под свободными рубашками или
Как владелица эммм "довольно большой груди" со всей ответственностью заявляю - сойти за мужчину получится только при помощи жесткого бинтования. А просторные рубахи только подчеркнут.
Quote (Estrella) об ее бездонных, как воды Голубых озер, глаз.
глазАХ
А дальше я зачиталась и блох не ловила. Очень мне понравилось, чем-то Калевалу напомнило. Стилистика своеобразная и не всем придется по душе, но тут, как во всем - у каждого свои предпочтения. Мне понравилось)) 
Тот, кто учится не размышляя, впадет в заблуждение. Тот, кто размышляет, не желая учиться, окажется в затруднении.
|
| |
| |
| Adalin | Дата: Субботтаж, 09.06.2012, 13:26 | Сообщение # 3 |
|
Кукольный мир
Проверенный
Сообщений: 2424
Награды: 52
Репутация: 58
Статус: в реале
| Quote (Estrella) Сигни, мейконунг* Флайнгунда и Свальдбрюде,
Не думаю, что начинать с такого сложного предложения работу хорошая идея. Читателя может испугать такая сложность и перемудренность.
Quote (Estrella) приходилась ей двоюродной сестрой и с детства прислуживала ей. После семи родов подряд Марит увяла, и волосы ее
Повторы «ей» лучше проредить.
Quote (Estrella) управляя доставшимися ей от отца в
«ей» - можно опустить. В данном случае не несет никакой смысловой нагрузки.
Quote (Estrella) рубашками или латами, и поэтому
Не нужна запятая перед «и». Здесь не сложное предложение.
Quote (Estrella) даже сейчас, когда Альфлауг из Свальдбрюде не было на свете уже много лет, нет-нет, да и звучали на пирах песни об ее бездонных, как воды Голубых озер, глаз.
Вот это предложение слишком перемудренное. Оно на слух не воспринимается. Лучше разбить его на два.
Еще отдельно отмечу, что слишком много сложных имен и названий. Для такого небольшого отрывка их перебор. Лучше бы тоже уменьшить и поработать над этим моментов.
Стиль и вправду весьма своеобразный и нестандартный. Пока что еще сложно сказать нравится он (стиль) мне или нет.
Вообще история намечается довольно таки интересная. В целом грубых ошибок в тексте я не увидела. Но больше выскажусь, когда увижу продолжение. Пока что еще ничего не ясно, но читать довольно-таки любопытно)
|
| |
| |
| Estrella | Дата: Воскресенье, 10.06.2012, 00:31 | Сообщение # 4 |
|
Заинтересованный
Проверенный
Сообщений: 33
Награды: 0
Репутация: 3
Статус: в реале
| Sumrik, Adalin, благодарю. Есть над чем поработать. )))
Quote (Adalin) Сигни, мейконунг* Флайнгунда и Свальдбрюде,
Не думаю, что начинать с такого сложного предложения работу хорошая идея. Читателя может испугать такая сложность и перемудренность
Согласна, но увы, что поделаешь, если в Скандинавии названия такие длинные? Остаётся надеяться, что это не отпугнёт читателя.
Quote (Sumrik) чем-то Калевалу напомнило
Спасибо, это большая похвала. )))
|
| |
| |
| Estrella | Дата: Воскресенье, 10.06.2012, 00:32 | Сообщение # 5 |
|
Заинтересованный
Проверенный
Сообщений: 33
Награды: 0
Репутация: 3
Статус: в реале
| 2.
Прошло время. У Альфлауг и Эриксона родились один за другим трое сыновей, сразу
вслед за ними – дочь, Сигни. Сыновья вышли все как на подбор: крепкие, здоровые горластые мальчишки. А рыженькая синеглазая девочка была чудо как хороша уже в колыбели. Радости родителей не было предела.
Сигни росла с братьями, стараясь ни в чем не уступать им. Недаром имя ее означало «новая победа». Она ненавидела проигрывать, сдаваться, подчиняться. Она была упрямым и решительным ребенком. Стискивая зубы, размахивала тяжелым мечом, натягивала тугой лук, не ведая страха, лазала по высоким деревьям на самые верхушки, кидалась в буруны холодной горной реки, вскакивала на едва объезженных коней.
Сладу с ней не было никакого. Она была сущим наказанием для всех, живущих в поместье конунга. А отец, и мать, вместо того, чтобы приструнить несносную девчонку, баловали ее как могли, и все ей дозволяли.
Кончилось это едва ли не трагически. Поспорили как-то сыновья Эриксона, а с ними друг их детских забав, сын одного из воинов конунга, Торджер, и Сигни, кто из них больше простоит голышом осенью в воде на морском побережье.
Сигни и Торджер, ровесник ее младшего брата, выдержали больше всех. Трясясь и клацая зубами, смотрели с берега на упрямых спорщиков не выдержавшие испытания мальчики. Тут, на счастье, подскакали люди Эриксона, вытащили из ледяной воды еле живых онемевших и побелевших детей.
Торджер не заболел, - а лучше б и заболел, потому что гнев конунга пришелся на него, сочтенного зачинщиком опасного и, к тому же, постыдного, спора. Ибо – хоть Сигни едва исполнилось одиннадцать, но раздеться догола перед братьями и Торджером было все равно для девочки ее звания совершенно непозволительно.
Торджера высекли чуть ли не до полусмерти, хотя Сигни и пыталась защитить друга, уверяя, что это она предложила такую игру. Братья Сигни мудро промолчали, – Торджер был их хорошим приятелем, но к чему подставлять под удары плети четыре спины, если можно обойтись одной?
А у дочери Эриксона началось воспаление легких. Долго лежала она в жару в натопленном доме, не приходя в себя. За это время между ее родителями произошел серьезный разговор. Пора было, решили оба, прекратить баловать дочку и разрешать ей разные безумства, - если боги смилостивятся над ней, и она останется в живых. Но как сладить с ее безрассудством, упрямством и своеволием?..
Альфлауг предложила: а что, если Сигни научиться искусству врачевания? Это отвлечет непослушную девочку от мальчишеских забав и, конечно, пригодится ей как будущей матери и знатной госпоже.
Дело в том, что одну весну назад отец Сигни ездил в Рисмюнде по приглашению Рагнара, давно сменившего свое прозвище Черноголовый на Беспутный. Это был тайный военный совет. Вернулся Эриксон какой-то странный, бледный и молчаливый, да еще со старой финкой, звавшейся Гальдорфинн. Эта женщина была прекрасной лекаркой, знавшей множество растений, трав и корений.
Именно она была призвана лечить тяжело больную дочь конунга. На Гальдорфинн возложили родители Сигни сложную задачу – не только вернуть дочь к жизни, но и увлечь своим мудрым искусством. Так и получилось, что, впервые придя в себя после болезни и открыв глаза, Сигни увидела над собою морщинистое лицо с крючковатым как у хищной птицы носом и необычно лучистыми голубыми глазами...
Благодаря неустанным заботам финки, девочка быстро пошла на поправку. Когда же пришли родители и заявили о своем желании, чтобы дочь училась врачеванию, Сигни скривилась и заявила, что не собирается заниматься всякой ерундой, и что скорее умрет, чем станет лекаркой. Гальдорфинн не вмешивалась в этот разговор. Когда же конунг с женой ушли, спросила Сигни:
- Скажи, легко ли нанести человеку рану?
- Конечно, - удивилась вопросу девочка. – Легче легкого!
- Это может сделать каждый?
- О да! Хоть ребенок.
- А вылечить рану?
- Смотря какую. Смотря чем она нанесена, смотря куда, сколько крови вытекло. Рана может быть резаная, колотая, рубленая. Это зависит от оружия: топора, ножа, копья, стрелы. Ну, и задета ли кость, или сухожилие разрезано, - без запинки ответила Сигни. – Так что время на лечение может занять и пять дней, и десять, и тридцать.
- Вот видишь, - едва заметно улыбаясь необычным знаниям двенадцатилетней девочки, подняла крючковатый палец Гальдорфинн, - нанести рану может всякий – умный и дурак, сильный и слабый, старый и молодой. И времени на это нужно – меньше вдоха. А вылечить ее ой как непросто! Твои отец и мать мудры – но и они не возьмутся лечить человека. Так скажи – ерунда ли то, чем я занимаюсь? Разве это не важное и нужное дело?
- Кажется, нет, не ерунда, - осторожно сказала Сигни. Она чувствовала, что эти вопросы старуха задает ей неспроста. К чему-то подводит.
- Кажется или нет? – Злобно, как показалось девочке, прищурила светлые глаза знахарка.
- Ну... нет. Точно не ерунда, - наконец, произнесла Сигни.
- Вот и хорошо, что нет. – Светлые глаза засияли по-особому, тепло и уже не злобно.
Какое-то время в комнате было тихо. Потом девочка натянула на себя одеяло – она немного побаивалась строгой старухи и пыталась хоть так спрятаться от ее гнева, который непременно должны были вызвать слова Сигни - и сказала:
- Пусть то, чем вы занимаетесь, важно и нужно, но я все равно не хочу учиться вашему врачеванию. Не хочу и не буду!
- Да подарят тебе бессмертные боги столько счастья, сколько песчинок на морском берегу! – воскликнула, явно обрадованная, Гальдорфинн. – Откроюсь тебе, милая девочка: это всё надумали твои родители, а я им сразу сказала: ничего не получится. Не та Сигни, чтобы стать моей ученицей! Не ей понять мои древние знания, овладеть тонкостями моего искусства, проникнуть в тайны моей науки! И вообще, я бы хотела взять в ученики не девочку, а мальчика. Мальчики быстрее все схватывают, их ум пытливее и глубже, а память тверже. Может, подойдет мне тот, Торджер, которому я обрабатываю спину? Он, кстати, передавал тебе привет и интересовался твоим здоровьем...
Сигни едва услышала последнюю фразу Гальдорфинн. Кусая губы, лежала она в кровати. Как это – выходит, Торджер умнее ее, Сигни, дочери Эриксона? Он будет знать что-то, что, видите ли, недоступно пониманию Сигни? Да не бывать тому!
Сигни представила, что Торджер или какой-нибудь другой мальчишка обойдет ее хоть в чем-то, и кровь вскипела в ней.
- Я постигну твою науку! – заявила она, отбрасывая одеяло и садясь в постели. Синие глаза ее засверкали, подбородок гордо вздернулся. – Торджер тебе не подойдет! Он вовсе не такой умный. А я смогу научиться всему быстро, очень быстро! Я…
- Погоди, - прервала ее Гальдорфинн, пряча улыбку в уголках тонких губ. – Не горячись, девочка. На то, чтобы познать науку врачевания, уйдут не дни и не месяцы – годы. Вижу, ты так же готова сейчас кинуться в изучение моего искусства, как недавно - в ледяную воду. Но скоро жар твой остынет, тебе станет скучно, и ты пожалеешь, что вынуждена заниматься таким неинтересным делом, вместо того чтобы бегать и играть с братьями.
- Нет, не остынет! Клянусь богами, глядящими на нас: я изучу твою науку и стану лекаркой не хуже тебя!
Старая финка недоверчиво покачала головой. Уж слишком непоседливой и горячей была дочь конунга. А искусство врачевания требовало внимательности, прилежания, усидчивости.
Не сразу Сигни удалось переубедить знахарку, что она справится, - но время это пришло. Гальдорфинн почувствовала: девочка увлеклась и втянулась, ее было не оторвать от занятий, и старая учительница не могла на нее нарадоваться.
Но и обучение воинской науке не кончилось; просто теперь, вместо того, чтобы заниматься днем, Сигни делала это ночью. Она была неутомима и, казалось, совсем не нуждалась в отдыхе и сне. Часто она встречала рассвет на ногах или на лошади, с луком или мечом в руках. Нередко будила она спящих крепким сном братьев или всегда готового помочь ей Торджера, чтобы они потренировались с нею.
Знахарка научила девочку еще двум премудростям – чтению и написанию рун, включая тайнопись, а также латыни. У Гальдорфинн было несколько латинских книг, и она иногда читала отрывки из них дочери конунга. Сигни загорелась, захотела сама читать заморские книги. Она схватывала все на лету, и старая лекарка не могла нарадоваться на быстрый и острый ум своей ученицы.
…Слова Гальдорфинн о тайнах науки поразили девочку и тоже повлияли на ее желание учиться врачеванию. Тайны она обожала. Когда была жива ее прабабка, Гунндис, то часто сажала Сигни на колени и, поглаживая рыжую головку правнучки, которую очень любила, рассказывала ей о колдовской силе, заключенной в золотой гривне рода Флайнгунд. «Это великая тайна, - шептала старуха, - но ты должна знать её. Мужчина, надевший это украшение на шею любой приглянувшейся ему женщины, становится ее повелителем...
«Это как – повелителем?» – широко открыв глаза, спрашивала Сигни.
«Так, моя маленькая лисичка, что женщина лишается силы, воли и ума. И не думает ни о чем, кроме этого мужчины. Я испытала это на себе, когда твой прадед, Торир, посватался ко мне и подарил это ожерелье. О, я сразу позабыла все – отца, мать, родных! И только одно желание осталось во мне - быть с Ториром, принадлежать ему… Затем уже мой сын, Эрик, таким же образом приворожил свою невесту… А вот ты думаешь – почему так легко твоя мать сбежала с моим внуком с собственной свадьбы? Потому что он, когда пробрался в спальню Рагнара, надел гривну на шею Альфлауг... Вот и пошла она за ним, как корова на привязи за пастухом. Жаль, - продолжала Гунндис, вперяя взгляд бесцветных глаз куда-то вдаль, - жаль, что это чудесное украшение отныне в руках этих негодяев из Рисмюнде! Говорила я Эриксону: не отдавай его! Когда-нибудь Рагнар Беспутный и его потомки узнают тайну гривны, и все самые красивые женщины будут принадлежать им...»
«Бабушка! – дергала ее за рукав Сигни. – А ведь я, когда вырасту, буду самой красивой? Мне все так говорят!»
«Будешь, лисичка».
«Значит, я буду принадлежать этим... потомкам Рагнара»?
«Да избавят боги тебя от этой участи! Род Рагнара Беспутного жесток и коварен, конунги Рисмюнде любят кровь и насилие, крики и плач жертв им милее песен скальдов...»
|
| |
| |
| Adalin | Дата: Воскресенье, 10.06.2012, 14:26 | Сообщение # 6 |
|
Кукольный мир
Проверенный
Сообщений: 2424
Награды: 52
Репутация: 58
Статус: в реале
| Слишком быстрый переход в моменте где сначала говорилось, что Сигни была радостью родителей, а потом буквально сразу речь пошла о том, что она была неуправляемой – получилось, что это и вызывало у них радость.
Вообще скажу, что продолжение мне понравилось уже намного больше, чем самое начало. Теперь да – однозначно где вначале идет описание Сигни мне кажется лишним. Так бы начать со знакомства родителей и было бы куда более увлекательно.
Текст вычитан довольно хорошо, сильных и грубых ошибок я не заметила. Единственное, на что хочу обратить внимание: слишком часто встречается неправильно оформленная прямая речь и за эти моменты глаз непроизвольно цепляется.
В целом история получается довольно увлекательной, и сам стиль, в котором я сомневалась теперь мне уже кажется довольно интересным и необычным. В общем, буду ждать продолжения)
|
| |
| |
| Мэран | Дата: Вторка, 12.06.2012, 20:47 | Сообщение # 7 |
|
Революционер
Проверенный
Сообщений: 305
Награды: 7
Репутация: 10
Статус: в реале
| Quote (Estrella) Сигни, мейконунг* Флайнгунда и Свальдбрюде, сидела, разглядывая себя в серебряном отполированном зеркале, пока Марит расплетала ее длинные косы и старательно расчесывала каждую прядь, с наслаждением перебирая волосы своей госпожи.
Первое предложение и такое перегруженное и именами, и глаголами.
В первом случае, сидела можно опустить, так как само действо не предполагает стоять.
И слишком много волос как таковых. Можно более емко показать, что Мирит наслаждается данным действом.
Quote (Estrella) Марит, всего тремя веснами старше Сигни, приходилась ей двоюродной сестрой и с детства прислуживала ей. После семи родов подряд Марит увяла, и волосы ее, когда-то тоже красивые, почти такого же цвета, как у хозяйки, поредели, и в них пробилась ранняя седина.
Меня больше смущает то, почему двоюродная сестра прислуживает? Объяснение, что она старше, кажется не правдоподобным. Тогда уж наоборот. Тут дан крючок, и как по мне, неосознанно, потому что дальше от темы родства - прислужничества уходят в сторону увядшей красоты. И этот факт также можно было бы вплести в логику действий: Мирит прислуживала, так как в Сигни видела дочку.
Quote (Estrella) yе вспыхивает ли раздражение в ее больших синих глазах, когда гребень порою запутывается в слишком густых кудрях.
неверное построение фразы:
когда порою гребень запутывался...
Quote (Estrella) Правительница огромного края, пяти Голубых озер и необъятного Чёрного леса, владелица земель, чьи границы простирались от морского побережья до далеких гор, Сигни на людях всегда вела себя сдержанно и в то же время властно.
Дальше идет пояснение какого это огромного края, нужно двоеточие
Quote (Estrella) С восемнадцати лет управляя доставшимися ей от отца владениями
Это смысловой повтор. Тоже самое в предыдущем предложении.
Quote (Estrella) Но перед старыми, знавшими ее с младенчества, как Марит, родичами и слугами,
Это как? Марит старше ее всего на три весны, то есть на три года, а тут сравнение как на 30 лет.
Quote (Estrella) От отца Сигни унаследовала рыжие волосы и стать. Была она высока, широкоплеча, с длинными стройными ногами.
Это откуда можно увидеть такое? То есть грудь она скрывала. а ноги могли, получается, все разглядеть, коль отличительную черту такую приводят.
Quote (Estrella) Свою довольно большую грудь она скрывала под свободными рубашками или латами, и поэтому напоминала скорее юношу, чем девушку. Только толстые косы цвета рыжего лисьего меха
Опять повтор. Уже в начале этого абзаце говорится о рыжих косах.
Estrella, у вас многовато смысловых повторов и пока идет только описание, никаких действий...
За критикой, пишите в ЛС
Сообщение отредактировал Мэран - Вторка, 12.06.2012, 21:49 |
| |
| |
| Estrella | Дата: Средище, 13.06.2012, 23:12 | Сообщение # 8 |
|
Заинтересованный
Проверенный
Сообщений: 33
Награды: 0
Репутация: 3
Статус: в реале
| Adalin, Мэран, спасибо вам.
Рад, что на этом форуме к новичкам относятся доброжелательно, несмотря на уровень их работ. 
5.
И тут толстая дубовая дверь отворилась, и на пороге возникла высокая фигура Торджера. Сигни обернулась так быстро, что Марит больно дернула ее за косу, и девушка скривилась от боли. Но увидела напряженное выражение на лице молодого воина и приняла невозмутимый вид.
«Всегда сохраняй выдержку, - учил ее когда-то отец. – Не поддавайся чувствам; правитель должен уметь показывать подчиненным, что в любой обстановке хладнокровен и собран. Чем больше волнуются твои люди – тем спокойнее будь».
- Три корабля из Рисмюнде идут во Флайнгунд, - сказал Торджер. – Харальд Трёхглазый едет сватать тебя.
- Откуда у тебя эти сведения? – Сигни с трудом подавила дрожь в голосе. «О боги, вы услышали меня! Вы сами посылаете мне того, за кем я хотела отправиться!»
- Я был на пристани на реке. Там прибыл корабль с богатым купцом из Рисмюнде. Он и его люди в один голос утверждают, что, когда они отплывали, конунг готовил три корабля, на которые складывали богатые дары для тебя. Харальд Трехглазый, сын Рагнара Беспутного, едет за тобой, Сигни. – При старых слугах он называл ее по имени, а не почтительно, как на людях, – «светлая госпожа».
- Харальд Трехглазый!.. – воскликнула Сигни. - Нет, Торджер, у него теперь другое прозвище, или ты забыл? Харальд Братоубийца!
- Моя госпожа, но ведь никому не известно, убил ли он старшего брата, - вмешалась Марит. – Ведь тело Рагнара Смуглого так и не нашли...
- И не найдут, - брезгливо поморщилась Сигни. – Да, мне известно: Харальд утверждает, что дрался и победил брата в честном бою. Что не собирался убивать его, но Рагнар Смуглый якобы не вынес позора поражения и бросился со скалы в море. Но кто этому поверит, зная коварство и подлость рода конунгов из Рисмюнде? Все они коршуны из одной стаи! – Она спохватилась, что слишком явно проявляет свою ненависть, и замолчала. Никто не должен знать, почему она так ненавидит род Рагнара Беспутного. Никто!
- Братоубийца он или нет – он едет сюда, - сказал Торджер.
– Говорят, оба сына Рагнара из Рисмюнде славятся своей пригожестью. А ещё несравненным искусством во всех воинских доблестях, - заметила Марит. – Вернее, славились. Теперь-то остался один – Харальд.
Сигни презрительно скривила губы. Торджер молчал, но не сводил с нее тяжелого взгляда. Видя, что господа не возражают против ее вмешательства в разговор, двоюродная сестра Сигни продолжила:
- Недаром он получил прозвище Трехглазый. Говорят, он видит все, что делается за его спиной, как будто имеет лишний глаз на затылке. Никто не может безнаказанно напасть на него сзади...
- Ты закончила? Так ступай, - отрывисто бросила ей Сигни. Марит поспешно вышла. Девушка покусала губы в раздумье, потом произнесла: – Торджер, вот что. На трех кораблях Харальда не более пятисот человек. Собери тысячу, и пусть люди как следует вооружатся.
- Зачем?
- Мы едем на побережье встречать конунга из Рисмюнде, - загадочно, но в то же время зло улыбнулась девушка.
- С целой армией? – удивился молодой воин.
- Братоубийца идет на нас войной, Торджер.
- А как же дары для тебя? Нет, не думаю. Он едет с миром, едет тебя сватать!
- И ты поверил этому купчишке? – рассмеялась Сигни. – Торджер, Харальд из рода Рисмюнде, а этот род издавна славится бесчестиями и подлостями. Не дары будут в сундуках на кораблях конунга, а мечи, топоры и копья!
- Что-то мне в это не верится, - покачал головой Торджер. - Давай по крайней мере посмотрим, какого цвета будет щит Харальда*...
- Верится или нет – выполняй мой приказ! Собери людей. У меня есть задумка. Мы встретим драккары* Братоубийцы на побережье. Но не всей армией, а малым числом. Основная часть воинов будет ждать нашего сигнала за скалами. Братоубийца сойдет с корабля, приблизится к нам, конечно, с небольшой свитой – мы возьмем его, подадим сигнал, и наши люди осыплют людей конунга стрелами и копьями с горящей паклей. Если нам повезет, мы подожжем драккары, перебьем воинов Братоубийцы, и ни одному из Рисмюнде не удастся вернуться домой!
- Мне не нравится твой план, - сказал Торджер. – Ты противоречишь сама себе. Если Харальд действительно хочет напасть на Флайнгунд, как ты полагаешь, он не будет высаживаться и приближаться к нам с небольшой свитой.
Сигни и сама чувствовала, что сказала не то. Это близость мести кружит ей голову, как крепкая медовуха. Но отступать она не собиралась. Что бы там ни думал Торджер о ее замысле, - он исполнит его, в этом она не сомневалась.
- И к чему жечь корабли? – продолжал он. – Вдруг на них и впрямь дары для тебя. Мы могли бы захватить драккары и обогатиться.
- Мне эти дары не нужны. И хватит рассуждать. Иди готовь людей, - жестко сказала она. – Запомни: Харальд Братоубийца едет к нам с войной, и это не обсуждается! Ну, что стоишь? Иди.
Торджер наклонил голову в знак подчинения, хотя подбородок его еще сильнее упрямо выпятился, как бывало каждый раз, когда она столь резко приказывала ему. Сигни прекрасно понимала его мысли: к чему настаивать на своем? Что бы ни двигало ею, почему бы она ни ненавидела конунга из Рисмюнде, – ему не бывать ни ее женихом, ни мужем, а это всё, что нужно ее другу.
Торджер вышел. Едва шаги его затихли, Сигни выхватила из сундука, стоявшего у ее постели, тонкую кольчужную рубашку с капюшоном и начала надевать ее поверх льняной. Сердце девушки быстро билось. Харальд Братоубийца близко! Скоро она захватит его! Живым! И тогда он ответит за все, что сделал ее отцу его отец!
...Но тут на пороге появилась испуганная Марит.
- Светлая госпожа, беда! Старая Гальдорфинн...
- Что с ней?
- Опять ей плохо. Вас зовет.
Сигни отбросила кольчугу. За последнее время Гальдорфинн дважды становилось плохо. Тетка Раннхилд считала, что старуха не протянет и до зимы. Сигни молилась богам, чтоб этого не случилось. Полгода назад старая финка окончательно ослепла, но сохранила ясность ума и твердую память. Конечно, теперь она не могла лечить людей, и близкими, если они болели, занималась сама Сигни, но порой девушка прибегала к знаниям и советам Гальдорфинн.
Больная лежала на шкурах, постеленных на длинный узкий ларь, в своей маленькой комнатке. Она, казалось, спала, но, когда дочь конунга вошла, повернула к ней голову и открыла свои незрячие затянутые молочно-белой пленкой глаза.
- Сигни! Наконец! – прошептала она, по шагам узнав свою ученицу.
- Да, это я. Гальдорфинн, что у тебя болит? Скажи, и я сделаю любое лекарство.
- О Сигни, у меня ничего не болит, а это значит, что болит всё. Таков удел старости. Но сядь рядом.
Сигни опустилась на грубо сколоченный табурет рядом с постелью Гальдорфинн и взяла финку за изуродованную как будто вывихнутую около пальцев руку.
- Ты побудешь со мной? – прошептала больная. – Останься со мной, Сигни! Ты нужна мне.
Сигни слегка нахмурилась. Остаться здесь – означало не пойти в поход на Братоубийцу.
Она вдруг вспомнила, что в прошлый раз знахарке стало плохо, когда на земли Флайнгунда шло войско одного из отвергнутых и оскорбленных мейконунгом женихов. Тогда пришлось послать навстречу своих людей во главе с Торджером, схватка была жаркая, и много бойцов Сигни погибло в том сражении, а Торджер был тяжело ранен. А в позапрошлый – когда она собиралась на охоту, и на охотников напал бешеный волк, искусав несколько человек...
Не хочет ли старая финка таким образом защитить Сигни от опасности? Не притворяется ли она больной? Но нет, как она, Сигни, может думать такое! У Гальдорфинн бескровное лицо, такого же цвета, как седые пряди, выбивающиеся из-под платка. И синеватые губы. Она действительно тяжело больна, или даже умирает! И Сигни не оставит ее!
- Гальдорфинн, я, конечно, побуду с тобой, сколько ты захочешь, - ласково сказала она, поправляя подушку под головой больной.
- Мне кажется, тебе этого совсем не хочется. Если у тебя много дел – иди...
- Я останусь. Дела подождут, - твердо сказала девушка.
- Благодарю тебя. Ты добрая девочка, моя лисичка... – Глаза Гальдорфинн закрылись, она как будто уснула. Глаза Сигни невольно наполнились слезами. Лисичкой ее называли только Гальдорфинн, отец с матерью и прабабка Гунндис.
Она смотрела на такие родные знакомые черты и молила богов сохранить старой финке жизнь. Гальдорфинн было плохо уже не раз. Она поправится, она обязательно поправится!
Прошло некоторое время. И вот за дверью послышалось бряцание железа, и голос Торджера негромко позвал Сигни. Она осторожно встала, на цыпочках подошла к двери и выскользнула за нее.
- Все готово, - доложил молодой воин, который был в полном боевом облачении, только шлем держал в руках. – Люди собраны и вооружены. Ждут только тебя.
- Я не смогу поехать с вами, - горько сказала Сигни. – Я должна остаться с Гальдорфинн. Ты встанешь во главе войска. – Она стянула с запястья один из символов своей верховной власти - серебряный браслет, украшенный позвякивающими золотыми молоточками – знаками бога Тора, – и надела его на руку другу.
- Я наделяю тебя властью херсира*. Отныне будешь им постоянно. Отправляйся, и да пребудут с вами боги! Разбейте этих наглецов из Рисмюнде, пусть море наполнится их кровью, как чаша пенным пивом! Только Харальд Братоубийца должен остаться в живых. Мне не нужен его труп – доставьте его живым!
Торджер наклонил голову и удалился. Вскоре раздался топот множества коней, – это отряд, посланный Сигни, покидал Флайнгунд.
Сигни постояла еще чуть-чуть, прислушиваясь и беззвучно вознося молитву Одину, а затем вернулась к ложу Гальдорфинн.
*Если викинги желали мира, вождь с носа драккара показывал щит, внутренняя сторона которого была выкрашена в белый цвет
*Драккар – (норв. Drakkar, от древнескандинавских Drage — «дракон» и Kar — «корабль», буквально — «корабль-дракон») — деревянный корабль викингов, длинный и узкий, с высоко поднятыми носом и кормой
*Херсир - здесь - предводитель войска
|
| |
| |
| Estrella | Дата: Средище, 13.06.2012, 23:13 | Сообщение # 9 |
|
Заинтересованный
Проверенный
Сообщений: 33
Награды: 0
Репутация: 3
Статус: в реале
| 6.
... – Наши дозорные с вышек и рыбаки видели корабли Харальда Братоубийцы, херсир. Три его драккара, потрепанные бурей, с оборванными парусами, рано утром подошли к берегу. Недалеко, меньше чем в полумиле* отсюда. Несколько лодок пристали к берегу. Дозорным показалось, что люди из Рисмюнде что-то искали. Потом вернулись на корабли и повернули их назад...
- Назад? – спросил, сдвинув брови, Торджер. – Не понимаю. Почему они это сделали, раз их драккары были на плаву?
- У меня есть предположение, херсир, - вмешался старый воин по имени Хьялти. – Возможно, Братоубийца привез с собой предсказателя. На корабле не гадают на рунах – его качает, руны могут сместиться, и предсказание может быть истолковано не верно.
- Ты хочешь сказать, что Харальд дождался утра, приказал спустить лодки и высадиться на берег и гадал, будет ли ему удача? И руны сказали ему, что его и его воинов ждет беда?
- Да, - кивнул Хьялти. – И у него очень сильный колдун – ведь мы здесь, и ждем Харальда не с добром.
- А что люди из Рисмюнде искали тогда в прибрежных скалах? – задумчиво протянул херсир.
- Они чужаки, и мы не знаем всех их обычаев...
- Вот именно. Вдруг этот их такой сильный колдун колдовал на берегу? Что, если он сварил отраву и наслал зло на наш край или даже нашего мейконунга?
Все бойцы, собравшиеся вокруг Торджера, одобрительно загудели. Да, возможно, их херсир прав. Такие случаи бывали. Зачем воевать и проливать кровь, если достаточно приготовить такое зелье, что оно, разлитое по берегу, медленно, но верно нашлет неизлечимую хворь на всех врагов – и живущих у моря, и тех, кто обитает в глубине страны?
- Будем искать, - решил Торджер. – Мы дали присягу защищать наш край и нашего мейконунга, пусть и ценой собственных жизней. Прочешем все побережье отсюда на милю к востоку. Колдуну нужен был костер, чтобы сварить отраву. Ищите свежее кострище. Ну, и смотрите в оба, вдруг что-то еще попадется!..
...Он отчетливо слышал тяжелые шаги и звон стали. Это шли за ним, – он не сомневался в этом. А он был слишком обессилен борьбой с холодными волнами, которые долго и безжалостно играли с ним, как злые дети играют с попавшим им в руки беззащитным щенком или котенком. Потом он услышал впереди гул и грохот прибоя, возвещавшие приближение скалистого берега, а затем, в предрассветных сумерках, увидел мрачные черные гряды нависавших над морем утесов. Он собрал остатки сил, чтобы остаться в живых, чтобы не позволить ни утянуть себя в ледяную глубину, ни быть раздробленным ударом волн о камни.
Но все же совершенно избежать этого удара он не смог: пенные валы подхватили его,
поволокли, оглушили и, наконец, когда он окончательно был истерзан и потерял сознание, выплюнули на берег окровавленным изжеванным куском плоти.
Он не знал, сколько времени провел в таком состоянии; и вот теперь, едва очнувшись, почувствовал: за ним идут. Его разыскивали, и это были не друзья. Ощущение опасности, отдаленной, но приближающейся, было острым, как приставленный к горлу клинок. И таким же привычным, как меч в руке.
Меч!.. Он с трудом приподнял необычайно тяжелую руку и провел ею по бедрам, - но напрасно. Меча не было. И даже кинжала. Ничего, чтобы обороняться от приближавшихся врагов. Впрочем, даже если б он был вооружен до зубов – воспользоваться в своем состоянии хоть чем-то он бы, кажется, не смог. Даже для спасения жизни.
Шаги... и голоса. Грубые, хриплые, как карканье воронья, слетевшегося в ожидании легкой поживы. Все ближе, ближе...
Он должен что-то сделать. Что-то важное. Да, у него есть что-то, что не должно попасть в руки врагов. Или он потерял это? Нет, нет, он чувствует, что эта вещь при нем!
Он снова поднял руку и засунул ее за пазуху. Пальцы сомкнулись на бархатистой поверхности и извлекли из-под лохмотьев, в которые превратилась рубашка, удлиненный округлый предмет – сафьяновый футляр.
Он знал, что в похожих футлярах пересылают с гонцами пергаментные свитки с тайными приказами, например, королевскими. Что лежит в этом? Тяжелая вещь. Или так кажется его ослабевшим пальцам?
Он не знал, что там. Знал только, что надо спрятать это, что оно драгоценно и не может попасть в чужие руки.
На футляре были золотые застежки. Да, наверняка какое-нибудь секретное повеление. Но, что бы там ни находилось, он обязан спрятать эту вещь!
Он лежал на животе, уткнувшись лицом в намытый прибрежный песок. Теперь он приподнял голову, чтобы оглядеться. Перед глазами сразу замелькали черные точки, затем все поплыло как в тумане. Он сжал зубы и собрал все силы, чтобы не потерять сознание вновь. Наконец, ему удалось справиться с дурнотой, и взор его немного прояснился. Он лежал в узкой расселине между двух, выше человеческого роста, валунов. Сзади слышалось мерное дыхание моря, – оно отдыхало после страшного ночного шторма.
Скалы вокруг – это хорошо. Может, его и не найдут. Хотя, если не найдут, то и не придут на помощь, - а сможет ли он сам встать и добраться до безопасного места? И есть ли такое на этом берегу?..
Но надо спрятать свою драгоценную вещь! И сделать это немедленно! Он попробовал вырыть ямку – но слой песка был тонким, под ним обнажился камень. Если только нагрести его побольше...
Вдруг он сообразил, что прилив наверняка доходит сюда. Вода может вымыть песок и утащить футляр в море. Значит, надо спрятать его повыше, среди скал.
Он взял футляр в зубы, снова собрал все силы и начал медленно подниматься, цепляясь за выступы валуна, крепко зажмурившись, боясь хоть на миг приоткрыть глаза. В голове словно со страшной быстротой раскручивали горящий обруч, боль была невыносима, огненные языки лизали глазницы, и казалось, что глаза вот-вот вытекут наружу, как сырые яйца из раздавленной скорлупы.
Он вставал, скрипя зубами и кусая до крови губы, шаря руками и хватаясь за каждую выемку в камне, будто выбирающийся из пропасти человек. Еще выше... еще... Неужели у него перебиты ноги? Он их почти не чувствует. Или они просто онемели от холода? Ведь он бос и почти раздет, рубаха на нем превратилась в клочья, штаны тоже.
Наконец, он выпрямился во весь рост. Боль терзала тело, но средоточие ее находилось в голове.
Боги, не дайте ему упасть, дайте спрятать футляр!..
Он слепо шарил в углублениях камня. Если не найдется укромного места, где можно положить свою вещь, все пропало. Но тут пальцы его наткнулись на прядь сухого мха, под которой было отверстие. Он сунул туда ладонь. Дыра оказалась неожиданно широкой и глубокой, рука залезла в нее до локтя. И там было совершенно сухо. Несомненно, если даже при таком страшном шторме, что был ночью, во время прилива, морская вода не попала туда, - бояться за сохранность футляра в этой дыре нечего.
Он глубоко, облегченно вздохнул – и сунул свою вещь в самую глубину отверстия. И открыл глаза. Это была пытка нестерпимой болью, но он должен запомнить место, где спрятал футляр. Запомнить хорошо. Он пристально посмотрел на валун, в отверстии которого спрятал вещь, – он был необычной формы, похож на ощерившегося волка. Такой трудно будет спутать с другими. А серый мох надежно прикрывал дыру, и определить, что она здесь есть, было невозможно.
Затем он обвел угасающим взором море и скалы вокруг; вдруг ощутил, что сзади, вдалеке, кто-то стоит и смотрит прямо на него... Крик этого человека долетел до него, но как будто приглушенный очень толстой тканью.
Он упал и снова лишился чувств.
... - Херсир, мы обыскали берег. Нет никаких следов пребывания на берегу воинов из Рисмюнде. Мы нашли только этого человека. – Хьялти обернулся назад и кивнул, и двое подтащили и кинули к ногам своего командира безжизненное тело мужчины в окровавленных лохмотьях.
- Он жив? – спросил Торджер, кончиком сапога трогая лежавшего ничком незнакомца.
- Жив. Изранен сильно, много крови потерял, на голове открытая рана, но вроде ничего даже не сломано. – Хьялти снова кивнул, и те же воины перевернули свою находку.
Торджер чуть наклонился, всматриваясь в лицо мужчины.
- Он не похож на викинга, - констатировал он. – Слишком смуглый.
- В роду Рагнара из Рисмюнде тоже все смуглые, - напомнил Хьялти.
- А волосы? Смотрите, он не носит кос, как мы. У него волосы коротко обрезаны.
- Наверное, это сбежавший траллс, - предположил Хьялти. – На спине у него следы порки, и не одной. Старые, правда...
Торджер слегка поморщился. У него самого были подобные следы – какими свободному человеку, тем более, воину, гордиться не пристало. Те следы, которые остались после того давнего спора с Сигни и ее братьями.
Свободных викингов секли редко, и только за особо тяжкие провинности. А присудить такое наказание могли либо ярл, либо сам конунг. Даже мальчиков не пороли. Считалось, что шрамы, полученные не во время игр с оружием, унижают дух будущего воина и ослабляют его силу и волю. Поэтому провинившихся мальчишек обычно сажали в холодный погреб и оставляли там на какое-то время в темноте и без еды.
- Мне кажется, вряд ли он с одного из драккаров Харальда, - закончил старый воин.
- Рабы носят ошейник. А у этого нет даже следа от железного обруча, – задумчиво произнес херсир. Он прищурился, разглядывая фигуру и черты лица незнакомца. Крупный и очень хорошо сложенный мужчина. И в самом расцвете сил – едва ли ему намного больше лет, чем Торджеру. На лицо, пожалуй, чересчур смазлив, но женщинам такие нравятся. Последнее Торджер с неудовольствием относил и к себе, но у него хоть подбородок не подкачал, а здесь всё слишком правильно и тонко.
- Раз шрамы на спине, значит, точно траллс, - наконец, постановил он. – И, если он останется жив, то будет рабом нашего мейконунга. Конечно, она ждала Харальда, но всё же мы вернемся не совсем с пустыми руками. А чтобы этот раб ей понравился больше конунга из Рисмюнде, велим кузнецу выковать для него самый красивый ошейник!
Громкий хохот викингов огласил окрестности.
*Норвежская миля – более 10 тысяч метров
|
| |
| |
| Мэран | Дата: Четвержище, 14.06.2012, 01:17 | Сообщение # 10 |
|
Революционер
Проверенный
Сообщений: 305
Награды: 7
Репутация: 10
Статус: в реале
| Quote (Estrella) Сигни обернулась так быстро, что Марит больно дернула ее за косу, и девушка скривилась от боли. Но увидела напряженное выражение на лице молодого воина и приняла невозмутимый вид.
Estrella, заглянула к вам и пятый отрывок начинается с того же, что и первый. У меня назрел вопросик: волосы это главная часть внешности героини? Почему такой на них акцент?
Сигни приняла невозмутимый вид, когда увидела напряжение на лице воина. А если бы напряжения не было?
Просто у вас вывод с двумя значениями. А читателю вот в таких случаях не надо давать выбора.
За критикой, пишите в ЛС
|
| |
| |
| Estrella | Дата: Четвержище, 14.06.2012, 01:37 | Сообщение # 11 |
|
Заинтересованный
Проверенный
Сообщений: 33
Награды: 0
Репутация: 3
Статус: в реале
| Мэран, благодарю. Внимательные и вдумчивые читатели попадаются не так уж часто. Действительно, волос много. Даже чересчур.
|
| |
| |
| Estrella | Дата: Вторка, 19.06.2012, 12:43 | Сообщение # 12 |
|
Заинтересованный
Проверенный
Сообщений: 33
Награды: 0
Репутация: 3
Статус: в реале
| 7.
Кузнец-гигант по имени Рёгнвальд, вольноотпущенник, быстро справился с порученной работой. Вскоре ошейник - железный, чем-то похожий на большую подкову с двумя отверстиями, полукруг с кольцом, служившим в некоторых случаях для продевания цепи, был готов.
Торджер, обычно не ходивший на задний двор, где наказывали провинившихся траллсов, на этот раз сам пожелал присутствовать при надевании ошейника на нового раба. Он сам не понимал, что привлекает его в этом человеке.
Возможно, его стойкость? Одну ночь и один день воины Сигни скакали обратно во Флайнгунд. Торджер был почти уверен, что еле живой незнакомец не выдержит трудного путешествия. Но найденный на берегу человек не оправдал его ожиданий. Он почти не приходил в себя, и его везли привязанным к лошади, чтобы он не упал. Но он вынес дорогу и, к удивлению викингов, ни разу не застонал, даже когда был без сознания.
Они дали ему прозвище «Найденный в камнях», поскольку пока его настоящее имя было неизвестно.
Сейчас двое подручных кузнеца, тоже траллсы, под руки тащили Найденного в камнях к наковальне, где Рёгнвальд собирался закрепить знак раба на его шее.
Торджер сел на камень и, скрестив руки на рукояти своего обнаженного меча, вытянул длинные ноги. Стояло солнечное утро. Ясно и тихо, только в углу копошатся куры, да где-то вяло подлаивает собака. Будет солнечный день. Не то что вчера, когда на рассвете хлынул дождь и продолжал хлестать до самого приезда отряда в усадьбу мейконунга поздней ночью. Воины вымокли до нитки.
И Сигни встретила их неласково. Дался ей этот Харальд! Она словно сама на себя становится не похожа, когда говорит о нем. Теряет самообладание, ярится, глазищи сверкают... Торджер сразу вспоминает, глядя на нее в такие моменты, ее отца. Эриксон был страшен в гневе – и дочь мало ему уступает.
- Ну что, опять сомлел? – Вывел херсира из задумчивости громовой – хотя он говорил негромко - голос Рёгнвальда. – Эй, вы, ротозеи, кладите его спиной на наковальню.
Торджер лениво наблюдал за действиями траллсов. Молодые парни, неопытные, сразу видно. Суетятся слишком. Он попробовал пальцем грань меча, затем острие. Отличный все-таки клинок достался ему от отца!
- Даже хорошо, что он в обмороке. Сейчас быстро ошейник заклепаем, и он ничего не почувствует, - говорил Рёгнвальд, помахивая своим большим тяжелым молотом, который казался игрушечным в его огромной лапище.
Торджер слегка поежился, представив, что испытывает человек, когда прямо на шее заклепывают ошейник, с силой вбивая в него железный болт.
- Рагнар, дурень, да не так! Спиной, я сказал! – Рёгнвальд отвесил одному из парней звонкий подзатыльник, беззлобно и даже ласково, но тот отлетел в сторону шагов на пять, выпустив руку Найденного в камнях.
Но Торджер смотрел не на кузнеца и его рабов, – а на пленника. На имени «Рагнар» он, вздрогнув, открыл глаза, будто охотничий пес, пробужденный звуком рога. Взгляд его оказался необычно ясен. Казалось, в одно мгновение новый раб охватил и оценил все происходящее кругом. Ноздри его затрепетали, лицо потемнело, губы искривились.
И тут он взвился с наковальни, как взвивается вверх рысь над вспархивающей из-под снега куропаткой. Одним прыжком он оказался на ногах, далеко отшвырнув от себя второго траллса, который остался недвижим, – он упал на спину и, наверное, сломал позвоночник.
Молча, с необычайной быстротой пленник выхватил молот из лапищи кузнеца и ударил Рёгнвальда по лбу. Раздался жуткий треск, и великан с проломленной головой рухнул навзничь. Парень, которому отвесили затрещину, завизжал, громко и отчаянно, и пополз куда-то в сторону. Но Найденный в камнях прыгнул на него и вновь занес молот... Несчастный траллс вытянулся на земле с раскроенным черепом.
Всё это длилось не более полета спущенной с тетивы стрелы. Оцепеневший на мгновение Торджер пришел в себя и вскочил, сжав меч. Взгляд Найденного в камнях остановился на молодом херсире. Глаза у пленника были зеленые, но сейчас стали почти черными, будто налились кровью убитых им людей. Торджер ни разу в жизни не впадал в ярость берсерка* и видел подобное только два раза – при припадках бешенства у Эриксона. И сейчас невольный холодок пробежал по его спине – не впал ли этот Найденный в камнях в священное неистовство бога Одина? Но нет, не может быть – в такое состояние может войти только воин, боец, очень могучий и бесстрашный, но никак не полуживой раб.
Между тем, пружинистой походкой, легко, наизготовку неся тяжелый кузнечный молот, взбесившийся траллс двинулся на Торджера.
Тот услышал приближающийся топот ног и бряцание железа. Визг Рагнара привлек внимание, и на задний двор спешили воины Сигни. Не оглядываясь, херсир дал отмашку левой рукой – не приближаться. Он был уверен, что справится со взбунтовавшимся рабом. Он даже почувствовал радость от готовящейся схватки. В любое другое время он посчитал бы ниже своего достоинства вступить в поединок с траллсом, но этот был, во-первых, явно необычным рабом и, во-вторых, он убил свободного человека, кузнеца, и это требовало возмездия.
Найденный в камнях замахнулся на Торджера молотом, и тот, про себя усмехнувшись прямолинейности маневра, легко, даже грациозно, отступил в сторону, одновременно делая мечом стремительный выпад снизу вверх – в грудь противника, уверенный, что сейчас клинок вонзится в плоть врага. Но меч рассек только воздух, - траллс не менее легко ушел от приема херсира, развернувшись с быстротой, свидетельствующей о том, что он не раз принимал участие в подобной схватке и не даст напасть на себя со спины.
Торджер улыбнулся. Что ж, драка с неумелым бойцом – насмешка богов над настоящим викингом. А перед херсиром явно обученный воинскому искусству противник.
- Один, я посвящу тебе его голову! – воскликнул он, и окружившие его и траллса человек десять воинов ответили одобрительным ревом.
Он бросился вперед, сделав обманное движение мечом, направив его вначале вниз, в пах траллса, чтобы заставить того прикрыть уязвимое место, а затем, резко повернув кисть, изменил направление удара и нацелил клинок в живот рабу. Этот прием не раз приносил Торджеру победу, и не один враг, с вывалившимися из утробы внутренностями, оставался лежать на земле после такого удара.
Но каким-то непостижимым образом враг понял хитрость молодого воина, - и не только понял, но использовал в своих целях. Он действительно опустил руку с молотом, закрывая низ живота, но, когда клинку Торджера метнулся вверх, этот молот был наготове, причем с быстротой молнии перелетел из правой руки в левую.
Траллс со страшной силой ударил снизу вверх по мечу, - и железные пальцы Торджера разжались и выпустили меч. Клинок высоко взлетел; но ему не суждено было достигнуть земли, не напившись крови. Одновременно ткнув Торджера молотом в солнечное сплетение так, что тот согнулся пополам, Найденный в камнях изловчился и, поймав меч на лету, вонзил его в плечо молодого херсира.
Крик вырвался и у Торджера, и у окружавших место схватки воинов Сигни. Сразу десять мечей вырвались из ножен, чтобы отомстить за поражение херсира.
Но воины не расправились с траллсом, потому что он вдруг зашатался, будто ему нанесли смертельную рану. Глаза его закатились, - и он без чувств упал к ногам Торджера, который успел простереть над ним руку и властно крикнуть:
- Не убивать его!
*Берсерк — в древнегерманском и древнескандинавском обществе воин, посвятивший себя богу Одину. Перед битвой берсерки приводили себя в ярость. В сражении отличались неистовостью, большой силой, быстрой реакцией, нечувствительностью к боли.
|
| |
| |
| madonna1961 | Дата: Воскресенье, 05.05.2013, 10:24 | Сообщение # 13 |
 Заинтересованный
Проверенный
Сообщений: 49
Награды: 0
Репутация: 0
Статус: в реале
| Имена и названия трудные, а в остальном клёво!!!
Если женщина чего захочет, легче ей это дать, чем отказать.
|
| |
| |
| Коshка | Дата: Четвержище, 20.06.2013, 01:40 | Сообщение # 14 |
 Заинтересованный
Проверенный
Сообщений: 24
Награды: 0
Репутация: 0
Статус: в реале
| Полностью согласна с madonna1961. Очень понравилось, но на "Сигни, мейконунг* Флайнгунда и Свальдбрюде," язык заплетается.
Зачем живешь на свете ты?
И мой ответ таков:
Чтоб розу дивной красоты найти средь сорняков...
|
| |
| |
|
